Храм, церковь. Что такое Церковь Христова? История церкви что такое церкви

Це́рковь есть общество верующих в Господа Иисуса Христа Сына Божия людей , возрожденных Им и Духом Святым , соединенных в любви и под непрекращающимся воздействием Святого Духа достигающих совершенства .

Созданный по образу и подобию Творца, человек предназначен к полноте богообщения, к жизни в Боге – во Христе и в Духе Святом. В этом и состоит призвание человека: достигнуть обожения , достигнуть святости , соединив в себе тварную природу с нетварными энергиями Логоса . Подлинное приобщение Богу возможно только в Церкви Христовой, и поэтому, как заметил прп. Максим Исповедник , единственная цель духовной жизни состоит в претворении человека в Церковь, в храм Святого Духа.

Этимология слова "церковь"

Слово "церковь" произошло от понятий созвание, собрание (греч. εκκλησία, евр. kahal). Слово εκκλησία у классических греческих писателей означает "правильно созванное (в противоположность самовольному и беспорядочному скопищу людей) собрание или общество лиц с определенными правами ". В церковнославянском языке слово "церковь" своим первым значением также имеет именно собрание :

• "пове́м и́мя Твое́ бра́тии мое́й, посреде́ Це́ркве воспою́ Тя" - скажу имя Твое братьям моим, среди народного собрания воспою Тебя (Пс. 21, 23);
• "возненави́дех це́рковь лука́внующих, и с нечести́выми не ся́ду" - ненавистно мне собрание беззаконных, и вместе с нечестивыми я не сяду (Пс. 25, 5);
• "хвале́ние Его́ в Це́ркви преподо́бных" - хвала Ему в собрании святых (Пс. 149, 1);
• "собери́те лю́ди, освяти́те це́рковь, избери́те старе́йшины" - созовите народ, освятите собрание, изберите старейшин (Иоил. 2, 16);
• "а́ще же не послу́шает их, пове́ждь це́ркви" - если же он их (двух или трех свидетелей) не послушает, скажи собранию (Мф. 18, 17);

Ныне греческий ("εκκλησια"), большинство романских (лат. "ecclesia"; франц. "église"; итал. "chiesa"; испан. "iglesia"), албанский ("kisha" - через итал.) и другие языки используют это слово и его производные.

Ряд других распространенных имен для Церкви произошли от греческих и латинских слов обозначавших собственно здание, в которых собирались христиане. Среди них:

to kiriakon (греч.) - "дом Господень". Этим словом греки называли церковь как здание, где собираются верующие, храм. Это слово было перенято большинством славянских (слав. "цръквь", "цркы"; рус. "церковь") и германских (нем. "Kirche"; англ. "church"; швед., фин., эст. и др. "Kirka") языков.

basilike (греч.)/ basilica (лат.) - "царский дом". Перенятое римлянами у греков, это слово обозначало в первую очередь здание трибунала, а затем и вообще общественное здание расположенное обычно на главной площади города. Впоследствии назване было присвоено храмам. От него происходит румынское "biserică".

castellum (лат.) - "небольшая крепость". От него происходит полькое "костёл" .

"Мне кажется, что Церковь Христова есть мир украшенный и сам весь человек, в котором, как говорится, обитает и ходит Бог… Мы знаем также, что она называется телом Христовым и невестой… Ибо как Христос есть глава Церкви и Бог, так Он Сам бывает храмом для нее, как, в свою очередь, и сама Церковь стала храмом Его и миром прекрасным… Церковь есть Тело Христово и невеста Христова и мир вышний и храм Божий; членами же тела Его стали все святые…".

Блж. Феодорит говорил о сравнении Церкви с телом: "Уподобление сие прилично учению о любви".

Подобно телу человека, состоящему из многих органов, работа которых координируется центральной нервной системой, и в большинстве случаев - головным мозгом, Церковь также состоит из множества членов, имеющих единую Главу - Господа Иисуса Христа, без Которого невозможно допустить существование Церкви ни на одно мгновение.

Сама церковная жизнь во многом подобна жизни органической.

"Прежде всего, организм есть нечто целое; основное свойство организма - единство жизни. Между членами организма очевидна гармония, связь, взаимное отношение и деятельность… Все члены тела необходимо нуждаются один в другом, находясь в согласованном единстве, синергизме друг с другом. С больными членами организм расстается не сразу, но после всевозможных усилий сообщить им необходимые для выздоровления жизненные силы. […]

Тело не терпит в себе чужеродных элементов и не допускает их внешнего, механического приращения. Организм допускает только органическое соединение с собой дотоле чуждых ему элементов, когда они преобразуются в сходные ему. […]

С течением времени всякий организм неизбежно претерпевает изменение своего внешнего вида, но это изменение свойственно не самому существу тела и не личности человека, а только его феномену. Что же касается внутренней сущности человека и законов ее жизни, то они остаются неизменными во все возрасты, во все время существования человека… Жизнь Церкви представляет собой аналогию естественной органической жизни".

Все верующие, причащающиеся из одной Чаши, причащаются одного Тела Христова, и сами становятся потому едиными во Христе.

"Все святые поистине суть члены Христа, над всеми Бога, и, как сказано, обязаны быть в Нем прилепленными и соединенными с Телом Его, чтобы Он был их Главой, а святые от века и до последнего дня были Его членами, дабы многие стали единым телом Христовым, как один человек…"

Церковь - это полнота Богочеловеческой жизни. В земном аспекте она - совокупность всех, устремленных к Богу в порыве любви, жаждущих обожения, и потому "Церковь есть богочеловечество от Богочеловека Иисуса Христа", Богочеловеческий организм. Однако, необходимо учитывать, что одно понятие "Тело" не может "вместить в себя всю полноту учения о Церкви, не может быть адекватным ей".

Существо Церкви

На основании всего, сказанного выше, можно попытаться определить существо Церкви.

Апостол Павел также учил о единой Церкви: "…мы многие составляем одно тело во Христе" (Рим. 12, 5); "…все мы одним Духом крестились в одно тело" (1 Кор. 12, 13); "Одно тело и один дух… один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех…" (Еф. 4, 4 –6).

Единство Церкви - нечто большее, чем только количественное единство, это прежде всего качественная характеристика. Основанием внутреннего единства Церкви является то, что "она есть одно духовное тело, имеет одну Главу Христа и одушевляется одним Духом Божиим".

Единство Божие - основание для единства Церкви. "Единство Церкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати… Единство Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в теле живом".

Жизнь верующих в Церкви есть, прежде всего, таинственная жизнь во Христе, в единстве и общении со всем человечеством, со всем творением, с ангельским миром. Поэтому те, кто производит разделения в Церкви, пытаются разделить Христа, что невозможно ("Разве разделился Христос?" (1 Кор. 1, 13), и в результате не разделяют Церковь, а отпадают от нее.

Единство церковной жизни проявляется в виде некоторой тождественности ее у отдельных верующих, независимо от внешнего объединения, которого может и не быть: отшельники и пустынники также пребывают в церковном единстве, и "это внутреннее единство есть основание внешнего единства". Единство Церкви проявляется в мире прежде всего как "единство веры и проистекающее отсюда единство жизни и предания, вместе с непрерывностью апостольского преемства иерархии". Таким образом внутреннее качество раскрывается вовне.

Догмату о единстве Церкви не противоречит существование ряда Поместных Православных Церквей. Все Поместные Церкви - части единой Вселенской Церкви, о чем свидетельствует единство веры. Каждая Поместная Церковь имеет своего Предстоятеля, Вселенская же - единого Главу Христа, и является единым телом Христовым. В каждой Поместной Церкви, в каждой епархии и отдельно взятой евхаристической общине совершается единое Таинство приношения Тела и Крови Господней, и это евхаристическое общение есть верный залог единства всех "верных" во Христе. "Будучи единой во всей своей полноте, Церковь оставалась всегда внутренне-универсальной, так как каждая местная церковь содержала в себе все остальные местные церкви. То, что совершалось в одной церкви, совершалось во всех остальных, так как все совершалось в Церкви Божией во Христе".

Кажущееся некоторым разделение Церкви на земную и небесную также не имеет места. Небесная Церковь активно участвует в жизни Церкви земной; евхаристическое общение верующие имеют не только с живущими на земле братьями, но и со святыми, и со всеми скончавшимися в вере, о чем свидетельствует поминовение их на Литургии, и, в частности, во время анафоры. Ангелы также сослужат Евхаристии: "ныне силы небесные с нами невидимо служат",- поет Церковь в одной из Херувимских песней. И потому "нет видимой и невидимой Церкви, земной и небесной, а есть единая Церковь Божия во Христе, которая в полноте своего единства пребывает в каждой местной церкви с ее Евхаристическим собранием".

Таким образом, единство Церкви является абсолютным.

"Хотя Церковь рассеяна по всей вселенной до конец земли, но от апостолов и учеников их прияла веру во единого Бога... Прияв такую проповедь и такую веру, Церковь, как мы сказали, хотя и рассеяна по всему миру, тщательно сохраняет ее, как бы обитая в одном доме; одинаково верует сему, как бы имея одну душу и одно сердце, и согласно проповедует о сем, учит и передает, как бы имея единые уста ".

"Истинная Церковь, подлинно древняя, есть одна... Как один Бог и один Господь, так и истинное достоинство выражается единством во образ Единого Начала. Итак, единая Церковь, которую ереси усиливаются рассечь на многие, уподобляется единством природе Единого. Мы называем древнюю кафолическую Церковь единой по ее существу, по понятию о ней, по ее началу и превосходству ".

"Единство Цеpкви следyет необходимо из единства Божьего, ибо Цеpковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живyщей во множестве pазyмных твоpений, покоpяющихся благодати " .

Святость Церкви

Святость Церкви необходимо вытекает из понятия о ней как Теле Христовом. Это свойство сразу очевидно: как может быть не свято Тело Христово? Святость Церкви есть святость ее Главы - Христа. Сын Божий для того и предал себя на смерть, "чтобы освятить ее [Церковь], очистив банею водною посредством слова, чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна" (Еф. 5, 26 –27). Святость как причастность полноте блага, присущего Богу, есть "самое существо церковности,- можно сказать, что иного ее свойства и не существует. Святость есть основное свойство Божие,- свойство свойств, всех их в себе заключающее, как белый луч разные цвета спектра. И жизнь в Боге, обожение, есть святость, вне которой вообще не существует в Церкви никаких духовных даров. Поэтому есть самоочевидный признак или синоним церковности вообще".

Церковь свята святостью Божией. Она освятилась, "сделавшись сообразною Христу и причастницею божественного естества через общение Святого Духа, Которым и запечатлены мы "в день избавления" (Еф. 4, 30), омывшись от всякой скверны и освободившись от всякой нечистоты".

В писаниях Апостолов христиане часто называются "все святые" (2 Кор. 1, 9 ; Еф. 1, 1 ; Флп. 1, 1 , 4: 21; Кол. 1, 2 и др.). Это совсем не означает, что все христиане вели нравственно безупречную жизнь. Достаточно привести пример кровосмесника из Коринфской общины, или вспомнить слова ап. Павла: "Все мы много согрешаем",- где Апостол не выделяет себя из прочих грешников. Каждый человек должен достигнуть святости, которая дана Церкви, и он достигает ее, если живет церковной жизнью. "Все святые (в современном понимании этого слова) происходят из грешников, и из этого правила нет исключений. Благодать святости в Церкви никогда не оскудевала и не прекратится до скончания века. Хотя святые и не всегда известны миру, их "золотой пояс" никогда не прерывается в Церкви".

В церкви существует предел, переступив который, грешник признается мертвым, как отсеченная от лозы ветвь. Преимущественно это отлучение совершается в результате догматических уклонений, но также и канонических (в частности, нравственных), во исполнение повеления апостола: "извергните развращенного из среды вас" (1 Кор. 5, 13).

Соборность Церкви

Встречающееся в Символе веры наименование Церкви "соборная" является переводом греческого слова "кафолическая". Это слово в школьном богословии часто отождествлялось с понятием вселенскости. Согласно "Пространному Христианскому катихизису", Церковь называется соборной или кафолической потому, что "она не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но заключает в себе истинно верующих всех мест, времен и народов". Подобно понимают соборность Церкви и некоторые изданные курсы Догматического богословия, которые именуют Церковь "соборной, кафолической или вселенской". Однако же, вселенскость в смысле всеобщности распространения Церкви в пространстве и во времени ("до скончания века"), и соборность - не одно и то же; эти два понятия четко различаются в современном православном богословии. Соборность, как существенное свойство, должно быть приложимо не только к Церкви в целом, но и к каждой из ее частей - евхаристических общин, и совершенно очевидно, что понятие вселенскости таким качеством не обладает. Святой Максим Исповедник, отвечая тем, кто хотел принудить его причащаться с еретиками, сказал: "Даже если бы вся вселенная причащалась с вами, я один не причащался бы",- таким образом, "он "вселенной", которую считал пребывающей в ереси, противопоставил свою соборность",- говорит В. Н. Лосский. Поэтому "надо решительно отказаться от простого отождествления понятий "соборный" и "всеобщий". "Христианскую всеобщность", фактическую всеобщность или потенциальный универсализм следует отличать от соборности. Они - следствие, необходимо вытекающее из соборности Церкви и необходимо с соборностью Церкви связанное, так как это есть не что иное, как ее внешнее, материальное выражение".

Греческое понятие katholike образовано из слов kata и olon ("по всему"). Церковь Христова есть "Церковь по всему или по единству всех верующих, Церковь свободного единодушия… та Церковь, о которой пророчествовал Ветхий Завет, и которая осуществилась в Новом Завете, словом - Церковь, как ее определил святой Павел… Она есть Церковь по разумению всех в их единстве".

Кафоличность - это "живое Предание, хранимое всегда, повсюду и всеми", и, в частности, "свойственный Церкви способ познания истины, способ, благодаря которому эта истина становится достоверной для всей Церкви,- и для Церкви в целом, и для каждой из ее малейших частиц". Соборность - это "непрерывность общей благодатной жизни во Христе".

Учение о соборности Церкви связано с догматом о Пресвятой Троице - главной тайной христианского Откровения. Троичный догмат - "догмат соборный по преимуществу, ибо от него ведет свое начало соборность Церкви… Соборность есть связующее начало, соединяющее Церковь с Богом, Который открывает ей Себя как Троица, и сообщает ей свойственный божественному единоразличию модус существования, порядок жизни "по образу Троицы". Соборность выражает в жизни Церкви образ жизни Бога, единого в трех Лицах. Каждое из Лиц Пресвятой Троицы есть Бог и обладает всей полнотой Божественной сущности. Подобно же и Церковь кафолична как в целом, так и в каждой из своих частей. Об этом прекрасно сказал сщмч. Игнатий Богоносец : "…где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь."

Смысл термина "кафолическая" объясняет св. Кирилл Иерусалимский :

"Церковь называется соборною, потому что она в целой вселенной, от пределов земли до пределов ее, что во всеобщности и без всякого опущения преподает все долженствующие входить в состав человеческого ведения догматы,…что подчиняет благочестию весь человеческий род… и что, как повсеместно врачует и исцеляет она всякого рода грехи, совершенные душою и телом, также в ней приобретается все именуемое добродетелью, какого бы то ни было рода: и в делах, и в словах, и во всяком духовном даровании".

На основании этого разъяснения доктор богословия прот. Ливерий Воронов заключает:

"Кафоличность Церкви - это полнота дарованного ей облагодатствования и целостность (неущербленность) хранимой ею истины, а следовательно, достаточность для всех членов Церкви сообщаемых и получаемых в ней сил и дарований духовных, необходимых для свободного и разумного участия во всех сторонах ее жизни как тела Христова, включая все виды ее спасительной миссии в мире".

Соборность Церкви проявляется в том, что в ней каждый верующий на всяком месте и в любое время может получить все необходимое для спасения.

Апостольство Церкви

Церковь Христова является апостольской по своему назначению, происхождению и внутреннему устройству.

Сын Божий, посланный в мир Отцом, послал на служение и проповедь в мир Своих учеников, назвав их апостолами - посланниками. Эта миссия, возложенная на первых учеников Спасителя, во все века продолжается Церковью, которая призвана привести мир ко Христу. Поэтому Церковь называется апостольской прежде всего по цели своего бытия.

Первоначально Церковь была сосредоточена в лице святых апостолов. Это "малое стадо учеников Господа составляло первую Церковь на земле, первое зерно, из которого развилось большое дерево, имеющее покрыть и покрывшее своими ветвями всю землю". Апостолы первыми уверовали в Господа Иисуса Христа и повсюду проповедали весть о Его Воскресении, основывая местные церкви из уверовавших. Из книги Деяний нам известно о существовании уже в апостольское время Церкви Иерусалимской (Деян. 2, 22 , Деян. 4, 4), Антиохийской (Деян. 11, 26), Коринфской (Деян. 18, 1 , 8), Эфесской (Деян. 19, 1 , Деян. 20, 17) и др., которые стали матерями для образованных позднее местных церквей. Поэтому вся Церковь, по учению Священного Писания, утверждена "на основании Апостолов" (Еф. 2, 20).

Церковь приняла от апостолов учение, священнослужение, правила и нормы жизни. В Церкви также должны сохраняться и благодатные дары Святого Духа, полученные Церковью в лице апостолов в день Пятидесятницы. Преемство этих даров передается через возложение рук, через преемство иерархии. Иерархическое служение установлено в Церкви Самим Господом: "Он [Христос] поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова" (Еф. 4, 11 –12).

Церковь тщательно наблюдает, чтобы нить иерархического преемства, ведущая к самим апостолам, никогда не прерывалась. Св. Ириней Лионский пишет: "Кто хочет знать истину, тот во всякой церкви может усмотреть апостольское предание, возвещенное во всем мире; и мы можем наименовать тех, коих апостолы поставили церквам епископами, и преемников их даже до нас…"

В еретических или раскольнических обществах ниточка этого преемства утеряна, поэтому их собрание нельзя называть Церковью.

"Пусть покажут [еретики] начало своих церквей, и объявят ряд своих епископов, который бы продолжался с таким преемством, первый их епископ имел своим виновником или предшественником кого-либо из апостолов, или мужей апостольских, долго обращавшихся с апостолами".

Вне апостольского преемства не существует истинной Церкви. Преемники апостолов во все времена совершают то же самое, что и апостолы совершали в свое время. Преемники, по утверждению прп. Симеона Нового Богослова , "равны апостолам и сами суть апостолы". Отвергающие их отвергают Иисуса Христа и Бога Отца. По словам прп. Симеона, "никто не приходит к вере во Святую и Единосущную Троицу, если не будет учителем научен вере, и никто не крестится без священника и не становится сам собою причастником Божественных Тайн. А кто не становится причастником их, тот никогда не достигнет вечной жизни". Следовательно, "в той Церкви должно пребывать, которая, будучи основана апостолами, существует даже до сего дня".

Необходимость Церкви для спасения

Рассмотрев, что такое Церковь в своем существе и каковы ее основные свойства, обратим внимание на следствие, необходимо вытекающее из вышеизложенного. Этим следствием будет утверждение, высказанное твердо и решительно св. Киприаном Карфагенским : "вне Церкви нет спасения (salus extra ecclesiam non est). Тот, кто отделяется от Церкви,- говорит св. Киприан,- "присоединяется к жене незаконной и делается чуждым обетований Церкви… Не имеющий матерью Церкви не может иметь Отцом своим Бога. Если бы кто-нибудь спасся из находившихся вне ковчега Ноева, то и находящийся вне Церкви мог бы также спастись".

Мы приходим в Церковь, если ищем жизнь вечную, полноту любви. Бог есть совершенная Любовь, дарующая Себя нам в Евхаристии. Евхаристия же существует только в Церкви как Теле Христовом, и вне нее невозможно. Тело Христово пребывает единым, и попытка разорвать его, отделившись, заранее обречена на неудачу. Поэтому Церковь святые отцы понимали как единственное место спасения: "говорим, что всяк спасающийся спасается в Церкви" (блж. Иероним Стридонский); "никто не достигает спасения и вечной жизни, кроме того, кто имеет главою Христа; а иметь главою Христа может лишь тот, кто находится в Его теле, которое есть Церковь" (блж. Августин Иппонийский);

Отделяющиеся от Церкви грешат против любви и идут путем погибели. Никакие подвиги, ни чистота жизни, ни девственность, ни постничество, ни даже мученичество вне Церкви не спасают, потому как нарушена главная заповедь - о любви. Относительно же тех людей, которые остаются вне Церкви не по причине отделения, а в результате времени или места своего рождения, либо в силу воспитания, окружения или национальных традиций, Церковь не утверждает определенно уверенность в их погибели. Если язычники "естеством законное творят" (Рим. 2, 14), то Господь не оставляет и их. Поэтому нельзя категорично высказать предположение о их дальнейшей судьбе; суд и попечение о них мы должны возложить на милосердие Божие. Все же уверовавшие обязаны пребывать в Церкви, если ищут подлинной жизни - самоотдачи в "безумной любви" к Богу.

Видео

Отрывок из лекции профессора Московской духовной академии А. Осипова "Кто такой христианин и что такое Церковь?"

Литература

• Свт. Иларион (Троицкий) . Очерки из Истории догмата о Церкви , Православный Паломник, М. 1997.
• Прот. Г. Флоровский. Христос и Его Церковь

Храм (от старорус. «хоромы», «храмина») - архитектурное сооружение (здание), предназначенное для совершения богослужений и религиозных обрядов.

Христианский храм также называют «церковью». Само слово «церковь» происходит от греч. Κυριακη (οικια) - (дом) Господа.

Фото – Юрий Шапошник

Собором обычно называют главную церковь города или монастыря. Хотя местная традиция может не слишком строго придерживаться этого правила. Так, например, в Санкт-Петербурге есть три собора: Исаакиевский, Казанский и Смольный (не считая соборов городских монастырей), а в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре соборов два: Успенский и Троицкий.

Церковь, где находится кафедра правящего епископа (архиерея), называется кафедральным собором.

В православном храме обязательно выделяют алтарную часть, где находится Престол, и трапезу – помещение для молящихся. В алтарной части храма, на Престоле, совершается таинство Евхаристии.

В Православии часовней принято называть небольшое здание (сооружение), предназначенное для молитвы. Как правило, часовни возводятся в память о событиях, важных для сердца верующего человека. Отличие часовни от храма состоит в том, что часовня не имеет Престола и там не совершается Литургия.

История храма

Нынешний богослужебный устав предписывает совершать богослужение главным образом в храме. Что касается самого наименования храм, templum, то оно вошло в употребление около 4 века, ранее так именовали язычники свои места, где собирались для молитвы. У нас, христиан, храмом называется особое посвященное Богу здание, в котором собираются верующие для получения благодати Божией чрез таинство Причащения и другие таинства, для возношения молитв Богу, имеющих общественный характер. Так как в храме собираются верующие, составляющие собою Церковь Христову, то храм называется также “церковью,” слово, происшедшее от греческого “кириакон” что значит: “дом Господень”.

Освящение собора Архангела Михаила, заложенного в 1070 г. Радзивиловская летопись

Храмы христианские, как особые богослужебные здания, стали появляться у христиан в значительном числе лишь после прекращения гонений со стороны язычников, то есть с IV века. Но и до этого храмы уже начали строиться, по крайней мере, с 3 века. Христиане первой иерусалимской общины еще посещали ветхозаветный храм, но для совершения Евхаристии они собирались уже отдельно от иудеев “по домам” (Деян. 2:46). В эпоху гонений на христианство со стороны язычников главным местом богослужебных собраний христиан были катакомбы. Так назывались особые подземелья, вырытые для погребения умерших. Обычай погребения мертвых в катакомбах был довольно распространен в дохристианской древности, как на востоке, так и на западе. Места погребений, по римским законам, признавались неприкосновенными. Римское законодательство допускало также свободное существование погребальных обществ, какого бы вероисповедания они ни держались: они пользовались правом собраний в местах погребений своих сочленов и даже могли иметь там свои алтари для отправления их культов. Отсюда понятно, что первые христиане широко пользовались этими правами, вследствие чего главными местами богослужебных собраний их, или первыми храмами древности, были катакомбы. Эти катакомбы сохранились до настоящего времени в разных местах. Наибольший интерес представляют нам лучше всего сохранившиеся катакомбы в окрестностях Рима, так называемые “катакомбы Каллиста.” Это целая сеть переплетающихся между собой подземных коридоров с разбросанными кое-где среди них более или менее обширными помещениями, как бы комнатами, носящими название “кубикул.” В этом лабиринте, без помощи опытного проводника, весьма легко запутаться, тем более, что коридоры эти расположены иногда в несколько этажей, и можно из одного этажа незаметно перейти в другой. Вдоль коридоров выдолблены ниши, в которых и замуровывались усопшие. Кубикулы представляли собой фамильные склепы, а еще большие помещения “крипты” представляли собой те именно храмы, в которых христиане во времена гонений отправляли свои богослужения. В них устанавливалась обыкновенно гробница мученика: она служила престолом, на котором совершалась Евхаристия. Отсюда и ведет свое начало обычай полагать в новоосвященном храме святые мощи внутри престола и в антиминсе, без которого не может совершаться Божественная литургия. По сторонам этого престола или гробницы устроялись места для епископа и пресвитеров. Самые большие помещения катакомб принято называть “капеллами” или “церквами.” В них нетрудно уже различить многие составные части нашего современного храма.

Храм в Священном Писании

Ветхозаветный Иерусалимский храм преобразовал Церковь Нового Завета, в которую должны войти все народы для поклонения Богу в духе и истине (Ин. 4:24). В Священном Писании Нового Завета тема храма нашла наиболее яркое освещение в Евангелии от Луки.

Благовестие от Луки начинается с описания знакового события, совершившегося в храме Иерусалимском, а именно с описания явления архангела Гавриила старцу Захарии. Упоминание об архангеле Гаврииле ассоциируется с пророчеством Даниила о семидесяти седминах, то есть с числом 490. Это значит, что пройдет 490 дней, включающих 6 месяцев до Благовещения Деве Марии, 9 месяцев до Рождества Христова, то есть 15 месяцев, равняющихся 450 дням, и 40 дней до Сретения Господня, и в этом же самом храме явится обетованный пророками Мессия Христос, Спаситель мира.

В Евангелии от Луки Симеон Богоприимец в Иерусалимском храме возвещает миру «свет к просвещению язычников» (Лк. 2:32), то есть свет к просвещению народов. Здесь же – Анна пророчица, вдова 84 лет, «которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк. 2:37), и которая явила в своей богоугодной жизни светлый прообраз многих православных русских старушек, носительниц подлинного церковного благочестия на общем мрачном фоне слепого религиозного отступления в условиях жесткого богоборческого режима.

В Евангелии от Луки мы находим единственное во всём каноне Нового Завета свидетельство о детстве Господа Иисуса Христа. Это драгоценное свидетельство евангелиста Луки имеет своим предметом событие, происходившее в храме. Святой Лука повествует, что каждый год Иосиф и Мария ходили в Иерусалим на праздник Пасхи и что однажды 12-летний Отрок Иисус остался в Иерусалиме. Иосиф и Мария на третий день «нашли Его в храме, сидящего посреди учителей» (Лк. 2:46).

В ответ на их недоумение Божественный Отрок произнес исполненные непостижимого смысла таинственные слова: «Зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк. 2:49). Евангелие от Луки заканчивается описанием Вознесения Христова на небо и возвращением апостолов в Иерусалим с указанием на то обстоятельство, что они «пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Лк. 24:53).

Тема храма имеет свое продолжение в книге Деяний святых апостолов, которая начинается с описания Вознесения Христа Спасителя и Сошествия Святого Духа на учеников Христовых с указанием на то, что «все… верующие были вместе… и каждый день единодушно пребывали в храме» (Деян. 2:44-46). Свидетельство книги Деяний ценно в том отношении, что относится к освещению исторического аспекта бытия Церкви Христовой. В Новом Завете храм является сосредоточием, видимым проявлением и конкретным обнаружением жизни Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, актуальным воплощением соборного религиозного опыта народа Божия.

Зачем ходить в церковь?

Надо для себя осмыслить, что такое Церковь вообще. Вопрос мирского человека, для которого Церковь – это что-то непонятное, чуждое, отвлеченное, далекое от его реальной жизни, поэтому он и не входит в нее. Апостол Павел отвечает на него так, как никто больше не смог ответить за всю историю человечества: «Церковь есть тело Христово», при этом добавляет – «столп и утверждение истины». И дальше добавляет, что мы все «уди от части», то есть члены этого организма, частички, клеточки, можно сказать. Здесь уже чувствуешь какую-то очень глубокую тайну, это уже не может быть чем-то отвлеченным – организм, тело, кровь, душа, работа всего тела и соподчиненность, соорганизованность этих клеточек. Мы подходим к вопросу отношения к вере в Бога мирского человека и церковного. Церковь – это не столько юридический институт и общественная организация, но, прежде всего, это то, о чем говорит апостол Павел – некое таинственное явление, общность людей, Тело Христово.

Человек не может быть один. Он должен принадлежать какому-то направлению, философии, взглядам, мировоззрению, и если в какое-то время ощущение свободы, внутреннего выбора, оно – особенно в молодости – интересно для человека, то опыт жизни показывает, что человек не может добиться ничего в жизни один, ему нужно иметь какой-то круг, какую-то социальную общность. На мой взгляд, чисто индивидуалистичен такой мирской подход к «личному» Богу вне церкви, это просто иллюзия человеческая, это невозможно. Человек принадлежит человечеству. И та часть человечества, верующая в то, что Христос воскрес, и свидетельствующая об этом – это и есть Церковь. «Будете Мне свидетелями», - говорит Христос апостолам – «даже до края земли». Православная церковь это свидетельство свое осуществляет, и во время гонений осуществляла, и эта традиция сохранилась поколениями людей в разных обстоятельствах.

В православии, в церкви есть очень важная вещь – есть реальность, есть трезвость. Человек постоянно вглядывается в себя и не своим собственным зрением исследует что-то в себе и в окружающей жизни,а просит помощи и участия в своей жизни благодати Божией, которая как бы просвечивает всю его жизнь. И здесь очень важен становится как раз авторитет традиции, тысячелетний опыт церкви. Опыт живой, действенный и действующий в нас через благодать Духа Святаго. Вот это дает другие плоды и другие результаты.

Устройство православного храма

Внутреннее расположение храмов определяется еще с глубокой древности целями христианского богослужения и символическим воззрением на их значение. Как всякое целесообразное здание, христианский храм должен был удовлетворять тем целям, для которых он предназначался: во-первых, в нем должно было находиться удобное пространство для священнослужителей, совершавших богослужение, во-вторых, помещение, где стояли бы молящиеся верные, то есть уже крещеные христиане; и, в-третьих, должно было быть особое помещение для оглашенных, то есть еще не крещеных, а только готовившихся принять крещение, и кающихся. Сообразно этому, как в ветхозаветном храме было три отделения «святое святых,» «святилище» и «двор,» так и христианский храм издревле разделялся на три части: алтарь, средняя часть храма, или собственно «церковь,» и притвор.

Алтарь

Важнейшая часть христианского храма есть алтарь. Наименование алтарь
происходит от латинского alta ara - возвышенный жертвенник. По обычаю древней
Церкви алтарь помещался всегда в полукружии на восточной стороне храма.
Христиане усвояли востоку высшее символическое значение. На востоке был рай, на
востоке соделано спасение наше. На востоке восходит вещественное солнце, дающее
жизнь всему живущему на земле, на востоке же взошло и Солнце Правды, дающее
вечную жизнь человечеству. Восток всегда признавался символом добра, в
противоположность западу, который считался символом зла, областью нечистых
духов. Сам Господь Иисус Христос олицетворяется под образом востока: «Восток имя
ему,» (Зах. 6:12; Пс. 67:34), «Восток с высоты» (Лук. 1:78), а св. пророк
Малахия называет Его «Солнцем правды» (4:2). Вот почему христиане в молитвах
всегда обращались и обращаются на восток (см. Св. Василия Великого 90 правило).
Обычай римо-католиков и протестантов обращать алтари к западу установился на
западе не ранее 13 века. Алтарь (по-гречески «вима,» или «иератион») означает высокое место, кроме того знаменует собою также земной рай,
где жили прародители, те места, откуда шествовал Господь на проповедь, Сионскую
горницу, где установил Господь Таинство Причащения.

Алтарь есть место одних
священнодействующих, которые, подобно небесным бесплотным силам, служат перед
престолом Царя Славы. Мирянам вход в алтарь запрещается (69 прав., 6-го вселен.
собора, 44 пр. Лаод. собора). Могут входить в алтарь лишь причетники, помогающие
при совершении богослужения. Женскому полу вход в алтарь запрещается безусловно.
Только в женских монастырях разрешается входить в алтарь постриженной монахине
для уборки алтаря и прислуживания. Алтарь, как показывает самое его название (от
латинских слов alta ara, что значит «высокий жертвенник» (устраивается выше
других частей храма ступенью, двумя, а иногда и более. Таким образом, он
становится более видимым для молящихся и наглядно оправдывает свое символическое
значение «горнего мира.» Входящий в алтарь обязан положить три земных поклона в
будничные дни и богородичные праздники, а в воскресные дни и господские
праздники три поясных поклона.

Святой престол

Главную принадлежность алтаря составляет
святой престол, по-гречески «трапеза,» как он называется иногда и по
церковно-славянски в наших богослужебных книгах. В первые века христианства в
подземных церквах катакомб престолом служила гробница мученика, по необходимости
имевшая форму удлиненного четырехугольника и примыкавшая к алтарной стене. В
древних же надземных церквах престолы стали устраиваться почти квадратные, на
одной или на четырех подставках: делались они деревянными в виде обыкновенного
стола, но потом стали изготовляться из драгоценных металлов, иногда устраивались
престолы каменные, мраморные. Престол знаменует собой небесный престол Божий, на
котором таинственно присутствует Сам Господь Вседержитель.
Он именуется также
«жертвенником» (по-гречески «фисиастирион»), потому что на нем
приносится Бескровная Жертва за мир. Престол изображает собою и гроб Христов,
ибо на нем полагается Тело Христово. Четырехугольная форма престола символически
изображает то, что на нем приносится жертва для всех четырех стран света, что
все концы земли призываются ко вкушению Тела и Крови Христовой.

Соответственно двоякому значению престола, он облачается в две одежды,
нижнюю белую одежду, которая называется «срачицей» (по-гречески «катасаркион» «приплотие») и изображает собой плащаницу, коею было обвито Тело
Спасителя, и верхнюю «индитию» (от греческого «эндио» «одеваю») из драгоценной
блестящей одежды, которая изображает славу престола Господня. При освящении
храма нижняя одежда срачица обвивается вервию (веревкой), которая символизирует
собою узы Господа, коими Он был связан, когда Его вели на суд к первосвященникам
Анне и Каиафе (Иоан. 18:24). Вервь обвязывается вокруг престола так, что со всех
четырех сторон его получается крест, символизирующий собою тот крест, которым
злоба иудеев низвела Господа во гроб и который послужил к победе над грехом и
адом.

Антиминс

Важнейшую принадлежность престола составляет антиминс (от
греческого «анти» «вместо» и латинского mensa «менса» «стол, престол»), или
«вместопрестолие.» В настоящее время антиминс представляет собою шелковый плат с
изображением положения Господа Иисуса Христа во гроб, четырех Евангелистов и
орудий страданий Христа Спасителя, внутри которого, в особом мешочке с обратной
стороны, вложены частицы св. мощей. История антиминса восходит к первым временам
христианства. Первые христиане имели обычай совершать Евхаристию на гробах
мучеников. Когда христиане с 4 века получили возможность свободно строить
надземные храмы, они, в силу укоренившегося уже обычая, стали переносить в эти
храмы из разных мест мощи св. мучеников. Но так как число храмов все
увеличивалось, то трудно было уже для каждого храма достать целые мощи. Тогда
стали класть под престол только хотя бы частицу св. мощей. Отсюда и ведет свое
начало наш антиминс. Он является, в сущности, переносным престолом.
Благовестники, отправлявшиеся в дальние страны для проповеди Евангелия,
императоры, отправлявшиеся в походы с духовенством и походными церквами должны
были брать с собой и походные престолы, каковыми явились антиминсы.
Ряд известий
об антиминсах, с таковым именно названием, мы имеем уже с 8 века, а сами
антиминсы, дошедшие до нас в виде вещественных памятников, восходят к 12
столетию. Сохранившиеся до нас древние русские антиминсы приготовлялись из
холста, имели надпись и изображение креста. Надписи указывают, что антиминс
заменяет собою освященный престол; тут же указывается имя архиерея, освятившего
«сей престол,» место его назначения (для какой церкви) и подпись о мощах («тут
мощи»). С 17 века на антиминсах появляются уже более сложные изображения, как
положение во гроб Спасителя, а холст заменяется шелком. Первоначально во всякий
престол, освящаемый архиереем, вкладывались св. мощи (в металлическом ковчежце
под престолом или в углублении в верхней доске престола). Такие престолы не
нуждались в антиминсах. Храмы же, которые не освящались епископами, освящались
чрез присланные епископами антиминсы со св. мощами. Вследствие этого, одни храмы
имели престолы со св. мощами, но не имели антиминсов; другие имели престолы без
св. мощей, но имели антиминсы. Так было и в Русской Церкви в первое время после
принятия христианства. Но с течением времени, сначала в Греческой, а потом и в
Русской Церкви, антиминсы стали возлагаться и на престолы, освященные
архиереями, но пока без св. мощей. С 1675 г. в Русской Церкви был заведен обычай
возлагать антиминсы со св. мощами во всех церквах, даже и освященных архиереями.
Антиминс, выданный архиереем священнику, стал, как бы видимым знаком полномочия
священника совершать Божественную литургию, находясь в подчинении архиерея,
выдавшего этот антиминс.

Антиминс лежит на престоле, сложенный вчетверо.
Внутри его полагается «губа,» или по-гречески «муса.» Она знаменует ту
губу, которую, напоив желчью и оцтом, подносили к устам Господа, висевшего на
кресте, и служит для отирания частиц Тела Христова и частиц, вынутых в честь
святых, живых и умерших, при погружении их в св. чашу при окончании Литургии.

Антиминс, сложенный вчетверо, заворачивается еще в особый шелковый плат,
который несколько больше его по размерам, и называется «илитоном» от греческого
«илэо,» что значит «обвертываю.» Илитон изображает собою те пелены, которыми
повит был Господь по рождестве Своем, и одновременно ту плащаницу, в которую
обернуто было Его Тело при погребении Его во гробе.

Ковчег

Для хранения Св. Таин ныне ставится на самом престоле ковчег, или
кивот, называемый также дарохранительницей. Он делается наподобие гроба Господня
или в виде церкви. Там же хранится обычно и св. миро.

Киворий

Над престолом в древних храмах устраивался, как называют его латинские писатели
ciborium, по гречески киворий, или по-славянски сень, род балдахина,
поддерживаемого четырьмя колоннами. Сень бывала и в старых русских церквах. Она
символизирует собою, как бы небо, распростертое над землей, на которой
приносится жертва за грехи мира. Вместе с тем, сень обозначает «невещественную
Божию скинию,» то есть славу Божию и благодать, которой покрывается Он Сам,
одеяйся светом, яко ризою, и Седяй на превознесенном престоле славы Своей.

Под киворием над серединой престола висел перистерий сосуд в виде
голубя, в котором хранились запасные Св. Дары на случай причащения больных и для
Преждеосвященных Литургий. В настоящее время это изображение голубя кое-где
сохранилось, но оно потеряло свое первоначальное практическое значение: голубь
этот служит теперь уже не сосудом для хранения Св. Таин, а лишь символом Св.
Духа.

Дискос

Дискос – (по-гречески «глубокое блюдо») это круглое металлическое блюдо, обычно золотое
или серебряное, на подставке, в виде ножки, на которое полагается «Агнец,» то
есть та часть просфоры, которая на Литургии претворяется в Тело Христово, а
также и другие частицы, изымаемые из просфор при начале Литургии. Дискос
символизирует собою ясли, в которые был положен новорожденный Богомладенец, а
вместе с тем и гроб Христов.

Потир

Потир или чаша (от греческого «потирион» сосуд для пития). Это есть тот сосуд, из которого верующие приобщаются Тела и Крови Христовой, и который напоминает собою ту чашу, из которой Господь приобщил в первый раз Своих учеников на Тайной вечери. При начале Литургии в эту чашу
вливается вино с добавлением небольшого количества воды (так, чтобы вино не потеряло свойственного ему вкуса), которое претворяется на Литургии в истинную Кровь Христову. Эта чаша и напоминает также «чашу страданий» Спасителя.

• Церковь - религиозная организация или конфессия (христианская церковь , православная церковь , католическая церковь или протестантская церковь ; также применяется по отношению к новым религиозным движениям - саентологическая церковь или мормонская церковь). Это слово вообще не используют в исламе или иудаизме .

• В православии церковь определяется двояко:
  • Церковь по существу, то есть единство Святого Духа в живых разумных творениях Божиих, пытающихся своей жизнью исполнить Евангелие. Такая церковь не возникает от того, что собрались верующие - единомышленники. Существенная церковь образована в день Пятидесятницы Христом , является Его «Телом», и к этой церкви можно лишь присоединиться святым крещением.
  • Церковь-организация, то есть единство верующих, объединенных общей верой, таинствами и священноначалием. Церковь-организация хранит учение о спасении и апостольскую преемственность, научает вере новых членов.

По определению Варфоломея Базанова:

Слово «церковь» происходит от глагола «эккалео» что означает «собирать, вызывать». В древних Афинах «экклеси́ей» называли городское собрание, в котором принимало участие не все население города, а только избранные. Для того чтобы быть участником этого собрания, принимать участие в управлении городом, нужно было соответствовать определенным требованиям. В христианстве изначально под Церковью понималось собрание призванных в общество Господне лиц, услышавших призыв Господа ко спасению и последовавших этому призыву, а потому составляющих «род избранный» (1Пет. 2, 9). Свт. Кирилл Иерусалимский («Огласительные поучения», беседа 18) говорит, что «Церковью, т. е. созванием или собранием называется соответственно самой вещи, поелику всех созывает и вместе собирает».

Господь Иисус Христос определения Церкви нам не оставил. Давая нам понятие о том, что есть Церковь, Он говорил образами. Примеру Спасителя следовали и апостолы, и отцы Церкви. Перечислим основные библейские образы Церкви:

Образ виноградной лозы и ее ветвей (Ин. 15:1-8);

Образ пастыря и стада (Ин. 10:1-16);

Образ строящегося здания (Еф. 2:19-22);

Образ дома (1 Тим. 3:15; Евр. 3:6);

Образ брачного союза (Еф. 5:32). С этим образом связано наименование Церкви «невестой Христовой» (Еф. 5:23; 2 Кор. 11:2);

Образ Церкви как града Божия (Евр. 11:10);

Образ Церкви как матери верующих (Гал. 4:26).

Образ главы и тела (Еф. 1:22-23).

Когда мы говорим о Церкви как о Теле, то имеем в виду, что в некотором глубинном смысле Церковь есть прославленное и обоженное человечество воскресшего Христа и все мы, составляющие Церковь, принадлежим к ней в силу нашего участия в жизни этого прославленного человечества, этого тела. Конечно, этот образ очень глубоко проникает в сущность Церкви, но есть некоторые моменты, которые заставляют нас воздержаться от того, чтобы рассматривать его в качестве исчерпывающего определения Церкви даже в земном ее аспекте.

1. Определение церкви.

Третья категория, упомянутая Павлом в 1-м послании Коринфянам, 10:32, - это «церковь Божия». Слово «церковь» является переводом греческого слова «εκκλησία», которое состоит из двух частей: ЭК (приставка), что означает «из» и КАЛИО, что означает «звать». Таким образом слово «экклесия» означает «призванные». Оно используется в Писании, когда говорится об Израиле и о христианском сообществе верующих, будь то на небесах или на земле.

а) Израиль - церковь (собрание) в пустыне (Деяния 7:38).

б) Святые на небесах (Евреям 12:23).

в) Святые на земле (Откровение 1:11).

В этих трех местах из Писания используется слово "церковь" в двух своих основных значениях: вселенская церковь и поместная церковь, мы понимаем, что вселенская церковь включает в себя искупленных всех веков и поколений как на небе, так и на земле, и поместная церковь является единым выражение этого.

2. Состав церкви.

Церковь, которую мы увидим в Новом Завете состоит как из иудеев, так и из язычников. Так же, как Бог призвал Израиля из среды народов быть Его избранным народом и установил Израиля быть Его церковью в Ветхом Завете, так же Бог призывает людей к Себе из всех народов сегодня, будь то из иудеев или язычников, и утверждает их быть Его церковью в Новом Завете. Церковь Нового Завета открывает нам Тело Христово, состоящее из иудеев и язычников:

• Христос является созидателем (строителем) Своей церкви (Матфея 16:18).
• Господь прилагает спасаемых людей к Своей церкви (Деяния 2:47).
• Христос является главой тела церкви (Колоссянам 2:19).
• Церковь является Телом Христовым (Ефесянам 1:22-23).
• Иудеи и язычники, все крещены в одно тело (1-е Коринфянам 12:13).
• И иудеи, и язычники ныне стали одним новым человеком во Христе (Ефесянам 2:15-16).
• И иудеи, и язычники являются сонаследниками в одном теле (Ефесянам 3:6).

Что такое Церковь? Определение этого понятия довольно сложное. Ведь Церковь – это не просто храм, это сообщество христиан. Подробнее об этом в нашей статье.

Что такое Церковь?

Некоторые думают, что это какая-то ассоциация, организация, благотворительное общество, некая правильная идеология, обладающая экономическим преимуществом и располагающая большим состоянием. Немало таких, кто считает Церковь экономической организацией, прибыльным предприятием, обманывающим невежественных и беспомощных людей. Другие опять-таки думают, что в Церкви можно пообщаться, завести новые знакомства, друзей, найти работу, что в этом месте можно наспех удовлетворить свои духовные потребности или исполнить свой религиозный долг, чтобы избавиться от пробуждающихся время от времени вопросов совести.

Церковь – это материнское объятие, Тело живого Христа, собрание народа Божьего в его единстве. Сущностью Православной Церкви не является сложное богословие для немногих, благообразная философия, бесплодная этика, жестокая и бесчеловечная нравственность, состоящая сплошь из обязательств и запретов. Православие есть истина, свобода, любовь, искупление, умилостивление, спасение и радость. Обычно мы говорим о деятельности Церкви, не затрагивая самой ее сути.
Церковь богодарована, она основана на крови Христа и мучеников. Ее основание прочно, она не боится всякого рода сильных подземных бурь, а смело идет против ветра, врагов и преследователей. Хозяином Церкви, как говорил Святогорец отец Тихон, является Святой Дух, утверждающий институт Церкви. Святой Дух постоянно бодрствует, возносится, вдохновляет, благовестит, охраняет и укрепляет верующих, духовенство и весь благочестивый народ. Кроткие и страстные молитвы верующих соединяют землю с небом и не дают человеку разочароваться, впасть в уныние, заболеть душой и ослабнуть.

Молитва не может быть частным, одиноким делом. Никоим образом! Молящийся человек соединяется со Христом и со всеми членами Церкви. Она не позволяет ему пребывать в изнурительном одиночестве. Это проявляется лучше всего во время богослужения и в сознательном участии верующего в Таинствах Церкви. Церковная проповедь – не пропаганда идей, не плод ораторского искусства или охоты за призраками, не нападение на неверующих. Проповедь Церкви рождается из безмолвия, молитвы, учения, поиска, страданий и любви к обездоленным и страждущим.

В Церкви никто не самовольничает, не импровизирует, не разобщает, а тем более не строит из себя исправителя или адвоката. Единство, согласие, благость, хорошая исповедь имеют первостепенное значение. Церковь борется за спасение всех. Ее основная миссия – не сосредоточить вокруг себя как можно большее количество фанатичных поклонников, а созвать любимых чад, объединенных святой любовью и святым смирением.

Выступая в защиту Православия, мы не можем ненавидеть кого-либо. Христианская любовь всегда бескорыстно жертвенна, она не имеет ничего общего с лицемерными улыбками, дипломатическими уловками, недопустимыми отступлениями, двоедушными объятиями, притворной лестью и фальшивой вежливостью. Христианская любовь идет рука об руку с истиной.
Подлинной церковной нравственностью обладает тот, кто безгранично любит Бога и своего ближнего. Все остальное – благочестивое позерство. Пришло время увидеть сущность Церкви, чтобы почувствовать ее освободительную благодать, задуматься над ее бездонным Таинством, чтобы в конце встретиться с Самим Христом.

ЦЕРКОВЬ (греч. "дом Господний") - специфический тип самодеятельной и самоуправляемой религиозной организации, объединяющей единоверцев и противопоставляющей их иноверцам на основании особых вероучения и культа.

В христианской традиции: наименование всей совокупности всех религиозно-христианских общин в стране или в мире в целом; обозначение здания или сооружения, в котором осуществляются богослужения; здание религиозной общины. Ц. - религиозная организация, основанная самим Иисусом Христом, являет собой мистическое "тело Христово" - "corpus mysticum". (В Ц. принято различать "видимое тело" - общество верующих, иерархию из паствы и клира, храмы и т. п., а также "невидимую Ц.", главой которой считается Господь Иисус Христос.) Теоретическое обоснование идеологии и практики Ц. принято связывать с мыслями и деяниями апостола Павла. Преодолевая национально-традиционалистские условности иудейского христианства, апостол Павел акцентировал наднациональный характер идеи спасения для общества, возникшего на основе веры в Иисуса Христа. Апостол Павел актуализировал для христианской философской традиции такие понятия античного мировоззрения, как дух, тело, закон, благодать, жизнь, смерть и т. д. В границах христианского миропонимания Ц. - социальное чудо, сопряженное явлению человеку Бога в облике Христа и выступающее как бы его продолжением. Первоначально единая Ц. распалась на ряд Ц.: в 11 в. выделились не признававшие власть пап греческая и иные восточные Ц. (в католической традиции оформляется парадигма отождествления Ц. с Софией), в 16 в. - оформилось протестантство в виде Ц. лютеранской и Ц. реформаторской.

Кардинальное переосмысление статуса Ц. было осуществлено во время реформационных полемик в Западной и Средней Европе. Как не раз отмечалось в историко-религиозной литературе, при близком рассмотрении Реформация является всего лишь окончательной победой доктрины Августина о милости над доктриной Августина о Ц. Оба крыла магистерской Реформации претендовали на приоритетное использование взглядов Блаженного Августина на милость. Как доктрина Лютера об оправдании одной верой, так и взгляды Цвингли и Кальвина на Божественное предопределение представляют собой слегка разные способы прочтения антипелагианских (см. Пелагианство ) работ Августина. Реформация, возникшая в интеллектуальном контексте своего времени, неустанно подчеркивала важность трудов этого раннехристианского писателя, что нашло, в частности, свое выражение в издании довольно полного собрания творений Августина духовным издателем Амербахом в 1506.

Реформаторы столкнулись с двумя последовательными соперничающими взглядами на Ц., с чьей последовательностью они не могли сравниться, - взглядами их католических и радикальных оппонентов. Для первых Ц. была видным историческим институтом, являющимся историческим преемником апостольской Ц.; для вторых истинная Ц. была на небесах, и ни одна организация на земле не заслуживала названия "Ц. Божьей". Магистерские реформаторы пытались занять промежуточную позицию между этими двумя взглядами и в итоге столкнулись с серьезными противоречиями. Реформаторы были убеждены, что современная им Ц. упустила из виду доктрину благодати, которую Лютер считал центральной в христианском Евангелии. Так, Лютер объявил, что его доктрина оправдания одной верой была "статьей, на которой Церковь стоит или падает". Убежденный в том, что Католическая Ц. упустила эту доктрину, Лютер пришел к выводу, что она потеряла право именоваться подлинно христианской Ц. Католические идеологи возразили: Лютер всего лишь пытался создать раскольную фракцию, которая не имела никакой связи с Ц. Иными словами, он был схизматиком, а разве сам Августин не осуждал схизму? Разве Августин не придавал огромное значение единству Ц., которое Лютер угрожал нарушить? Лютер мог поддержать доктрину Августина о благодати, лишь отвергнув его доктрину о Ц. Для Лютера схизма была немыслима, как писал он сам в начале 1519: "Даже если, к сожалению, в Риме и есть вещи, которые нельзя изменить, нет - и не может быть - никакой причины для ухода из Церкви в схизму. Напротив, чем хуже становится положение вещей, тем больше ей нужно помогать и отстаивать ее, ибо с помощью схизмы и неподчинения ничего нельзя исправить". Так, евангелическая фракция Виттенберга (см. Исповедание ) верила, что католическая Ц. действительно реформирует себя, возможно, с помощью созыва реформационного собора, в течение нескольких лет, что позволит лютеранам воссоединиться с обновленной и реформированной Ц. Аугсбургское Исповедание (1530), излагающее основы лютеранской веры, было настроено чрезвычайно примирительно по отношению к католицизму. Надежды на примирение, однако, были развеяны в 1540-е. В 1541 Регенсбургский сейм, на котором протестантские и католические богословы собрались, чтобы обсудить разногласия, похоже, давал надежду на примирение. Переговоры закончились полной неудачей.

После Тридентского Собора, созванного в 1545, дабы выработать ясную линию поведения Католической Ц. по отношению к Реформации и начать крупную программу реформ внутри самой Ц., но который осудил основные идеи протестантства, стало ясно, что примирение невозможно. Теперь протестантские Ц. были вынуждены признать, что их существование является не временным, а постоянным. Они должны были оправдать свое существование, как христианских Ц., наряду с институтом, который, казалось, имел гораздо больше прав на такое название - Римско-Католической Ц.

Ранние реформаторы были убеждены, что средневековая Ц. была испорчена, а ее доктрина искажена либо отходом от Священного Писания, либо добавлениями к нему, сделанными людьми. Ранние взгляды Лютера на природу Ц. демонстрируют следующее - именно Слово Божье выступает и покоряет; везде, где оно добивается истинного подчинения Богу, возникает Ц.: "Надежным признаком, по которому можно узнать христианскую конгрегацию, является то, что там проповедуют чистое Евангелие. Точно так, как знамя является знаком того, какой военачальник и какая армия находятся перед вами, так и Евангелие является знаком, по которому можно определить, где находится лагерь Христа и Его воинство... Соответственно, где Евангелие отсутствует, а правят лишь человеческие учения, там нет христиан, а лишь одни язычники, независимо от их числа и того, какую бы праведную жизнь они не вели". По Лютеру, рукоположенное епископами духовенство необязательно для обеспечения существования Ц., в то время как проповедь Евангелия является существенной для подлинности Ц.: "Где есть Слово, там есть вера, а где есть вера, там есть истинная Церковь". Ц. как организация определяется проповедью Слова Божьего: ни одно человеческое собрание не может претендовать на звание "Ц. Божьей", если оно не основано на Евангелии. Правомочность Ц. и ее духовенства определяется не исторической, а богословской преемственностью с апостольской Ц. Важнее проповедовать то же Евангелие, что и апостолы, чем быть членом института, который исторически к ним восходит. Аналогичное понимание Ц. присутствовало также у Ф. Меланхтона, который определял Ц., в первую очередь, по ее функциям предоставления средств к получению благодати.

Для радикалов, таких, как С. Франк, апостольская Ц. была полностью компрометирована своими близкими связями с государством, восходящими к периоду обращения императора Константина. Как институт Ц. была испорчена человеческой борьбой за власть и амбициями. Так, Франк писал: "Я верю, что видимая Церковь Христа, включая все ее дары и таинства, в связи с осквернением антихристом сразу после смерти апостолов была взята на небеса, где она сокрыта в Духе и истине. Поэтому я вполне уверен, что в течение последних 1400 лет не существует ни соборной Церкви, ни каких-либо таинств". В целом позиция радикальных реформаторов была такова: истинная Ц. все это время находилась на небесах, а на земле существовало лишь ее подобие, во многом неадекватное небесному.

Лютер оказался вынужден иметь дело в этой полемике с двумя трудностями. Если Ц. не была установленной, но определялась проповедью Евангелия, то как можно было отделить его взгляды от взглядов радикалов? Он сам допускал, что "Церковь свята даже там, где доминировали фанатики (так Лютер именовал радикалов. - Ред.), если они не отвергают Слово и таинства". Сознавая политические реалии своего положения, Лютер противопоставил им утверждение необходимости установленной Ц. Он настаивал на том, что ее следовало рассматривать как исторический институт. Институт Ц. является Божественно установленным средством благодати. Однако, противопоставив радикальным реформаторам утверждение того, что Ц. должна быть видимой и установленной, Лютер столкнулся с трудностями в отделении своих взглядов от взглядов своих католических оппонентов: "Со своей стороны, мы исповедуем, что в папстве есть много доброго и христианского; действительно, все, что есть христианского и доброго, находится там и пришло к нам из этого источника. Например, мы исповедуем, что в папской Церкви есть истинное Священное Писание, истинное Крещение, истинное таинство алтаря, истинные ключи к прощению грехов, истинное духовенство, истинный катехизис в форме Молитвы Господней, Десяти Заповедей и статей Символа Веры".

Проблема соотношения статуса Ц. как духовного и функционального института была четко разработана М. Вебером в его работе "Протестантская этика и дух капитализма", популяризованной Э. Трёльчем. Согласно Трёльчу, имеющееся здесь социологическое различие касается, с одной стороны, "Ц.", а с другой стороны - "секты": "Церковь является таким типом организации, который подавляюще консервативен, который, в определенной степени, принимает светский порядок и доминирует над массами; поэтому, в принципе, он является вселенским, т. е. стремящимся охватить всю жизнь человечества. С другой стороны, секты являются сравнительно небольшими группами; они стремятся к личному внутреннему совершенству и непосредственному личному общению между членами каждой группы. Поэтому они с самого начала вынуждены организовываться в небольшие группы и отказаться от идеи мирового господства".

В исторической ретроспективе для Августина христианство воплощается как Ц.; для донатистов - как секта. Таким образом, именно августинский взгляд на Ц. подчеркнул ее социальную значимость. Лютер принял взгляд Авгутина о смешанном составе Ц., в то время как радикальные реформаторы развивали донатистские взгляды о Ц., состоящей лишь из праведников. Как и донатисты, радикалы требовали нравственного совершенствования своих членов. Ц. и мир были противопоставлены друг другу, как свет и тьма, и они не желали уделять место тому, что они считали политическими компромиссами Лютера и Цвингли. Для Лютера, тем не менее, испорченные церковники были "как мышиный помет среди перечных зерен или плевелы среди пшеницы". Это один из жизненных фактов Ц., который признает Августин и подтверждает Лютер. Магистерская реформация вела к установлению Ц., в то время как радикальная реформация вела к формированию сект. (С точки зрения теории Августина, испорченность Католической Ц. не обязательно предполагает, что это ложная Ц.)

Наиболее серьезный вклад в комплекс вопросов о роли Ц. внес в период Реформации Кальвин. Первое крупное изложение теории Ц. было им сделано во втором издании "Наставлений в христианской вере", опубликованном в 1539. Для Кальвина знаками истинной Ц. были проповедь Слова Божьего и правильное совершение обрядов таинств. Поскольку Римско-Католическая Ц. не соответствовала даже этому минимальному определению Ц., протестанты были совершенно правы, оставляя ее. А поскольку евангелические Ц. соответствуют этому определению Ц., нет оправдания их дальнейшему делению. К 1543 Кальвин уже приобрел значительно больше опыта в церковном управлении, особенно во время своего служения в Страсбурге. Интеллектуал Букер - интеллектуальная сила, стоявшая за Реформацией в Страсбурге, - имел серьезную репутацию церковного администратора; позднейшая теория Кальвина о Ц. отражает его влияние. Например, предложенная им структура духовенства, состоящая из пастора, доктора (или учителя), старейшины и диакона обязана своим происхождением Букеру, как и теория о различии между видимой и невидимой Ц. Тем не менее предположение Букера о том, что церковная дисциплина является существенной чертой ("знаком") Ц., не нашло отголосков в учении Кальвина. Хотя Кальвин включил "пример жизни" в число "определенных отметок" Ц. в очередном издании "Наставлений" (1536), более поздние издания содержали акцент на правильной проповеди Слова Божьего и совершении таинств. Дисциплина, по Кальвину, может укрепить нерв Ц., однако ее сердце и душа определяются спасительной доктриной Христа. Кальвин утверждал, что имеются конкретные библейские указания относительно правильного порядка служения в видимой Ц., поэтому конкретная форма церковного порядка стала особым пунктом доктрины. По мысли Кальвина, истинная Ц. находится там, где правильно проповедуется Евангелие и правильно совершаются обряды таинств, причем в это определение входит конкретная форма церковного учреждения и управления. Кальвин указывает на "порядок, которым Христос желал, чтобы Его Церковь управлялась" и разрабатывает подробную теорию церковного управления, базирующуюся на его собственной экзегезе Нового Завета, основанной, во многом, на терминологии римской императорской администрации. В противоположность тому, что утверждали радикалы, Кальвин настаивает на том, что конкретная форма церковной структуры и управления изложена в Писании. Так, Кальвин утверждал, что пастырское управление Ц. является Божественно освященным, как и разграничение между понятиями "пастырь", "старейшина", "диакон" и "народ".

Итак, Кальвин, сохранив акцент на важности проповеди Слова Божьего, теперь настаивал на том, что это Слово Божье определяло конкретную форму церковного управления. Это был новый шаг в толковании Священного Писания; он предоставил Кальвину критерий, по которому он мог оценивать своих католических и радикальных оппонентов. Ко времени смерти Кальвина (1564) реформатская Ц. стала такой же институциализированной, как и ее католическая соперница, и превратилась в ее самого внушительного оппонента. В немалой степени этим успехом она обязана нововведенному институту консистории.

Реформаторские "Церковные установления" (1541) были составлены Кальвином почти сразу же после возвращения в Женеву вслед за изгнанием в Страсбург. Убежденный в необходимости создания дисциплинированной, хорошо организованной Ц., Кальвин изложил подробные наставления, управляющие каждым аспектом ее жизни. С точки зрения богословов, наиболее характерным и спорным аспектом кальвиновской системы церковного управления является консистория. Это учреждение было основано в 1542 и состояло из двенадцати старейшин-мирян и всех членов Досточтимой Компании Пасторов (девять человек в 1542, девятнадцать человек в 1564). Этот орган должен был собираться еженедельно по четвергам с целью поддержания церковной дисциплины. Существенным является то, что одной из первых сфер деятельности консистории были супружеские проблемы, разрешение которых считалось не только юридической, но и пасторской обязанностью.

В целом к 1530-м широкое распространение получила цвинглианская модель подчинения церковной дисциплины светским магистратам. Так, при преемнике Ц. Г. Буллингере город Цюрих рассматривал отлучение как гражданское дело, находящееся в компетенции магистрата, а не духовенства. В Базеле также имелись серьезные ограничения в полномочиях чисто церковных трибуналов на отлучение граждан от Ц. Если Берн и являлся исключением из этого правила, то только потому, что в нем члены Ц. не отлучались от нее.

Кальвин воспринимал консисторию, в первую очередь, как "полицейский" инструмент по укреплению религиозной ортодоксальности. Страсбургский опыт убедил Кальвина признать, что гарант дисциплины является существенным фактором выживания реформированного христианства. В функции такого гаранта должно было входить рассмотрение дел тех, чьи религиозные взгляды настолько отличались от официальных, что представляли угрозу религиозному порядку в Женеве. Люди, чье поведение было неприемлемо по другим причинам, пасторским или нравственным, также подлежали суду консистории, которая сначала убеждала их изменить свое поведение, а если убеждения не помогали, применяла наказание в виде отлучения. Однако это было церковным, а не гражданским наказанием; еретику мог быть закрыт доступ к одной из четырех евхаристических служб в Женеве, но сама консистория не могла подвергнуть его гражданскому наказанию. Городской совет, ревностно относясь к своей власти, настоял на том, что "все это должно происходить таким образом, чтобы пасторы не имели гражданской власти, а использовали лишь духовное оружие Слова Божьего... и чтобы консистория не подменяла собой власть сеньора или обычное правосудие. Гражданская власть должна осуществляться беспрепятственно".

По мысли Кальвина, точно так, как Бог искупил людей в рамках исторического процесса через воплощение, Он в этом же процессе освящает их, основав для этой цели особую организацию. Бог использует определенные земные средства, чтобы достичь спасения тех, кого Он избрал; хотя Он не связан этими средствами, Он, как правило, действует через них. Таким образом, Ц. определяется как основанная Богом структура, в которой Бог совершает освящение Своего народа. Кальвин писал: "Я начну с Церкви, в лоно которой Бог собирает Своих детей не только для того, чтобы питать их помощью и проповедью, когда они еще младенцы и дети, но чтобы они находились под ее материнской заботой до возмужания и достижения цели своей веры. "Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мк. 10, 9). Для тех, кому Бог является Отцом, Церковь является матерью". Кальвин подтверждает значение, которое он придает Ц., приводя две великие максимы Киприана Карфагенского: "Вы не можете иметь Отцом Бога, если вашей Матерью не является Церковь" и "Вне Церкви нет надежды на оставление грехов и спасение". Образ "Ц. как матери" (который Кальвин охотно заимствует у Киприана Карфагенского) подчеркивает коллективное измерение христианской веры: "Из простого слова "мать" мы узнаем, как важно нам знать ее. Нет другого пути к жизни, чем через мать, которая вынашивает нас в своей утробе, кормит нас своей грудью, опекает нас своей заботой и вниманием". Кальвин провел важное различие между видимой и невидимой Ц. На одном уровне Ц. является общиной верующих христиан, видимой группой. Однако она также является братством святых и собранием избранных - невидимой сущностью. В своем невидимом аспекте Ц. является собранием избранных, известным одному Богу; в своем видимом аспекте она является общиной верующих на земле. Первая состоит лишь из избранных; вторая состоит из добрых и злых, избранных и отверженных. Первая является объектом веры и надежды, вторая - объектом настоящего опыта. Кальвин подчеркивает, что все верующие обязаны уважать и быть преданными видимой Ц., несмотря на ее слабости, ради невидимой Ц. - истинного Тела Христова. Все же она является единой Ц., одной сущностью, во главе которой стоит Иисус Христос. Разграничение между видимой и невидимой Ц. имело два важных последствия. Во-первых, как было указано, видимая Ц. будет включать как избранных, так и отверженных. Разграничение между избранными и отверженными лежит вне человеческой компетенции, так как требует соотнесения человеческих качеств с Божественным благоволением. Во-вторых, однако, возникал вопрос о том, какая именно из видимых Ц. соответствует Ц. невидимой. Кальвин признает необходимость выработки объективного критерия, согласно которому можно было бы судить о подлинности конкретной Ц. Он указал на два таких критерия: "Когда вы видите, что Слово Божие проповедуется и внимается в чистоте, а таинства исполняются в соответствии с установлениями Христа, то можете не сомневаться, что Церковь существует". Таким образом, истинная Ц. не определяется ни качествами своих членов, ни санкционированными средствами благодати.