О нигилизме и интеллигенции. Тема нигилиста в русской литературе XIX века - Базаров, Волохов, Верховенский: опыт литературоведческого сопоставления "Что такое Базаров?"

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность выбранной темы связана с тем, что такое явление как нигилизм присутствует в обществе постоянно, меняется лишь количество носителей данного мироощущения, степень категоричности его проявления.

В российском общественном сознании понятие «нигилизм» было весьма расхожим, особенно со второй половины XIX века. Оно предполагало отрицание всех устоявшихся ценностей и традиций, полное неприятие существующего не только без реальной замены его на нечто новое, но даже без провозглашения новых ценностей, нового миропорядка, предполагающего новый импульс развития. В западной литературе весьма часто все революционные учения и движения, имевшие место в это время в России называют нигилистическими.

В философской литературе нигилизм часто трактуется как одна из основных тенденций западноевропейской культуры и как проявление определённого социокультурного инстинкта смерти, и в то же время как выражение совершенно необходимого для культуры элемента критичности, доведённого до своей крайности, когда вера в разум привела к крайне критическому отношению к возможностям самого разума.

Говоря о нигилизме, нужно иметь в виду, что он представляет собой не только мировоззренческо-теоретическое явление, но и определённую форму поведения, определённое мироощущение, психологическое состояние. Как форма поведения, нигилизм часто проявляется в юношеском возрасте, когда самоутверждение вступающего в жизнь молодого человека происходит через отрицание принятых норм поведения и ценностей. Такого рода нигилизм существует с незапамятных времён. Но при этом надо иметь в виду, что отрицание всего без каких-либо попыток представить себе возможность улучшения мира, в своих крайних проявлениях может довести человека до саморазрушения, к нарушению связи человека с человеческой общностью. Акцентируя всё внимание человека на неприятии бытия, его абсурдности, его абсурдности, нигилизм может крайне усложнить возможности ориентации человека в мире. Опыт XX века с его двумя мировыми войнами, тоталитарными режимами, угрозой ядерной войны, экологическими катастрофами привёл к тому, что, порой человек отказывается понять, воспринять все эти ужасы. К этому можно добавить то, что он нередко стоит перед необходимостью радикального отказа от привычных норм и традиций. И тогда влияние нигилизма оказывается возможным, оно охватывает массы людей и имеет выраженные социальные последствия, оказывается переплетённым с политикой.

Как мироощущение, как форма поведения нигилизм особенно характерен для кризисных периодов общественной жизни, общественного сознания.

При этом спектр нигилистического восприятия мира весьма широк - от общего сомнения во всём до откровенного цинизма.

Трактуя нигилизм как составную часть общеевропейской культуры, нужно обратить внимание на то, что в разных странах он проявил себя по-разному. В Германии - в философии, в России же он нашёл широкое распространение в социально-политической сфере и связанной с ней идеологии.

Не останавливаясь на особенностях исторического развития России, которые способствовали столь большому влиянию нигилизма, приходится признать сам факт такого влияния. В России нигилизм оказался связан с революционно-демократическим, разночинным движением, со всеми формами социализма, так как он исходил из отрицания охранительной идеологии самодержавия, традиционных устоев морали и быта.

Русские нигилисты - В.Г. Белинский, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, были просветителями, противостоявшими, идеалистам сороковых годов XIX века. В силу максималистического характера русского народа и само русское просветительство оборачивается зачастую нигилизмом.

Русский нигилизм - это выражение потребностей жизни, устремленной в будущее, как они поняты русской радикальной мыслью. Разрушение старого неотделимо в русском нигилизме от поисков новой науки и нового искусства, нового человека, нового общества.

Понятия и феномен нигилизма тесно связана с философией Ницше. Нигилизм для Ницше - это не один из многих типов умонастроения, а характеристика ведущей тенденции в европейской философской культуре. Суть нигилизма Ницше это утрата веры в сверхчувственное основание бытия. «Бог умер» - вот формула нигилизма. Нигилизм, по мнению Ницше, это некое «промежуточное» состояние, оно может быть выражением и силы, и слабости человека и общества. В своём внешнем проявлении нигилизм есть следующее: «высшие ценности теряют свою ценность». Нет истины, нет морали, нет Бога. Но нигилизм можно истолковывать двояко. Нигилизм «слабых» - это упадок и разложение. Радикальный нигилизм, нигилизм «сильных» - это путь абсолютного авторства: созидания новой морали, нового человека. Необходимо, говорил Ницше, встать на путь «переоценки ценностей». Переоценка ценностей, по мнению Ницше, должна осуществляться на пути формирования новых ценностных потребностей. Основой новых ценностных ориентиров должна стать воля к власти. Воля к власти есть абсолютное превозмогание, она не имеет цели. Поэтому разрушительная программа Ницше не предполагала ликвидацию ценностей вообще, скорее, Ницше предлагал максимальное сближение цели и ценности. Ценности - это условие стимулирования и поддержания воли к власти, это «полезные ценности».

Философские воззрения Ницше сыграли значительную роль в истории русской мысли рубежа XIX - XX веков. Его взгляды оказали влияние на таких мыслителей как Мережковский, Соловьёв, Шестов и ещё многих других.

В данной работе нами рассматриваются взгляды Писарева как одного из крупнейших теоретиков революционного нигилизма шестидесятых годов XIX века, обозначившего свои идеи как «реализм». Также мы рассматриваем взгляды некоторых русских мыслителей, на которых философский нигилизм Ницше оказал значительное влияние.

Целью данной дипломной работы является изучение феномена русского нигилизма и различных его сторон.

Для достижения поставленной в работе цели нами решались следующие задачи:

·рассмотреть, что понималось под нигилизмом в России в шестидесятые годы XIX века.

·рассмотреть взгляды Д.И. Писарева как одного из важнейших теоретиков революционного нигилизма в России.

·Проанализировать влияние Ф.Ницше на взгляды различных мыслителей России XIX - начала XX века.

Объектом работы является понятие нигилизм как философское и социально-политическое явление. Предметом выступает нигилизм как общественная мысль в России начиная с шестидесятых годов XIX - рубежа XX веков.

Данная проблема широко разработана в исследованиях отечественных авторов. Нами же за основу были взяты следующие работы.

Первоисточники:

Писарев, Д.И. Базаров. - Литературная критика в 3-х томах. Т.1. М., 1965.

Писарев, Д.И. Идеализм Платона. - Собрание сочинений в 4-х томах, т.1. М., 1955.

Писарев, Д.И. Схоластика XIX века. - Собрание сочинений в 4-х томах, т.1. М., 1955.

Мережковский, Д.С. Толстой и Достоевский. - Полное собрание сочинений в 17-ти томах, т.8. М., 1913.

Ницше, Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. - М.: REFL-book, 1994.

Ницше, Ф. Так говорил Заратустра. Ф. Ницше. - М.: Интербук, 1990.

Соловьёв, В.С. Оправдание добра. - М.: Мысль, 1988.

Тихомиров, Н.Д. Ницше и Достоевский. Черты из нравственного мировоззрения того и другого. - СПб.: 1995.

Франк, С.Л. Ф.Ницше и этика «любви к дальнему».- Сочинения, М., 1990.

Франк, С.Л. Этика нигилизма. - Сочинения, М., 1990

Хайдеггер, М. Европейский нигилизм. - М.: Художественная литература, 1987.

Хомяков, А.С. Несколько слов о «Философическом письме». - М.: Мысль, 1968.

Чернышевский, Н.Г. Безденежье. - Полное собрание сочинений в 10-ти томах. Т.10. М., 1951.

Шестов, Л.И. Апофеоз беспочвенности. - СПб, 1987.

А также исследования:

Антонова, Г.Н. Герцен и русская критика 50 - 60-х годов XIX века. - Издательство Саратовского университета, 1989.

Волынский, Л.Л. Русские критики. - СПб.: 1961.

Голубев, А.Н. К вопросу о формировании материалистических взглядов Д.И. Писарева. - Научные доклады высшей школы. Философские науки. М.,1964

Демидова, Н.В. Писарев и нигилизм 60-х годов. - М.: Мысль, 1969.

Демидова, Н.В. Писарев. - М.: Мысль, 1969

Кузнецов, Ф.Ф. Нигилисты? Д.И. Писарев и журнал «Русское слово». - М.: Художественная литература, 1983.

Новиков, А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. - СПб.: Лениздат, 1972.

ГЛАВА 1. КОНЦЕПЦИЯ Д.И. ПИСАРЕВА КАК ОТРАЖЕНИЕ ФИЛОСОФИИ РЕВОЛЮЦИОННОГО НИГИЛИЗМА 60-Х ГОДОВ XIX ВЕКА.

1.1.О понятии нигилизм

Нигилизм (от лат. nihil -ничто? ничего) - учение, центральным постулатом которого является полное отрицание традиций, норм, правил, общественных устоев, авторитетов. Нигилизм - сложное социально-историческое явление, имеющее много разновидностей. Существует нигилизм социально-политический, связанный с отрицанием общественно-политического строя. Такой нигилизм проявляет себя в революционном движении; сторонники его склоняются к анархизму.

Существует этический нигилизм, отрицающий общечеловеческую мораль, существование добра вообще. Такой нигилизм переходит в пессимизм. Можно говорить и об этическом пессимизме, отрицающим художественные каноны, само понятие прекрасного.

Нигилизм может быть познавательным, декларирующим недостижимость истины. Познавательный скептицизм граничит с агностицизмом.

Наконец, можно говорить о нигилизме как философской позиции, в рамках которой отрицается наличие абсолютных устоев существования, смысловой направленности жизни.

Термин «нигилизм» давно вошёл в культурный обиход. В Средние века существовало еретическое учение нигилизм, преданное анафеме папой Александром III в 1179 году. Учение это, ложно приписанное схоласту Петру Ломбарду отрицало человеческое естество Христа.

Как пишет Хайдеггер, первое философское применение слова «нигилизм» идет, по-видимому, от Г. Якоби: в его открытом письме к Фихте очень часто встречалось слово «ничто». Там говорится: «Поверьте, мой дорогой Фихте, меня нисколько не расстроит, если вы или кто бы то ни было назовёте химеризмом учение, противопоставленное мною идеализму, который я уличаю в нигилизме…». Представитель философии романтизма Жан Поль называл «нигилизмом» романтическую поэзию. Для датского философа Кьеркегора эстетическая точка зрения, точка зрения иронии и игры являлась выражением нигилизма.

В русской литературе слово «нигилизм» было впервые употреблено Н.И. Надеждиным в статье «Сонмище нигилистов» (в журнале «Вестник Европы» за 1829 год). Когда ему приходилось давать отповедь - не без сарказма - литературным оппонентам, пренебрегающим классическими традициями, он нередко пользовался латинским «nihil». В 1858 году вышла книга казанского профессора В.В. Берви «Психологический сравнительный взгляд на начало и конец жизни». В ней также упоминается слово «нигилизм», но как синоним скептицизма.

Критик и публицист Н.А. Добролюбов осмеял книжку Берви, подхватив это слово - но оно не стало популярным до тех пор, пока И.С. Тургенев в романе «Отцы и дети» (1862 год) не назвал нигилистом Базарова. Но никто из людей 1860-х годов официально его не принял. Д.И. Писарев, который в ряде статей признал в Базарове воплощение идеалов и взглядов нового поколения, называл себя «мыслящим реалистом».

Еще с середины ХIХ века термин «нигилизм» входит, так сказать, на законном основании в лексику русского литературного языка. Так, в «Полном словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка» (Санкт-Петербург, 1861 год) слову «нигилизм» дается такое определение: «Учение скептиков, не допускающее существование чего бы то ни было». В «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля сказано, что оно обозначает «безобразное и безнравственное ученье, отвергающее все, чего нельзя ощупать».

Многие исследователи считают, что термин «нигилизм» занял прочное место в европейской культуре благодаря И.С. Тургеневу и его роману «Отцы и дети».

Нигилизм как российский культурно-исторический феномен связан с движением русской радикальной общественной мысли шестидесятых (Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев). Русский нигилизм включал в себя и критически-разрушительное отношение к современному обществу, и программу радикальных реформ. Утилитаризм как составная часть нигилизма стремился заменить абстрактные понятия добра и зла учением о пользе как основном критерии морали. Другим пунктом радикального умонастроения было «разрушение эстетики», борьба с «чистым» искусством, превращение искусства в «приговор» действительности. Наконец, нигилизм в области науки и философии выражался в отрицании всего, что находилось за пределами чувственного опыта, в отрицании всякой метафизики. Ф.М. Достоевский в «Объяснительном слове» к речи о Пушкине сблизил нигилиста как «отрицательный тип» с «лишним» человеком, «в родную почву и в родные силы не верующего» и от этого страдающего. Писарев, яркий представитель русского нигилизма, писал: «Надо эмансипировать личность от тех разнообразных стеснений, которые на неё налагает робость собственной мысли, авторитет предания, стремление к общему идеалу и весь тот отживший хлам, который мешает живому человеку дышать».

Таким образом, во второй половине XIX века нигилистами в Российской империи стали называть молодых людей, которые хотели изменить существовавший в стране государственный и общественный строй, отрицали религию, проповедовали материализм и атеизм, а также не признавали господствовавшие нормы морали (выступали за свободную любовь и т. п.). В частности, так называли революционеров-народников. Слово имело явную негативную коннотацию. Нигилисты изображались как лохматые, нечёсаные, грязные мужчины и женщины, утратившие всякую женственность девицы.

Н.Я. Данилевский: «Все различие между нашим нигилизмом и нигилизмом заграничным, западным заключается единственно в том, что там он самобытен, а у нас подражателен, и потому имеет некоторое оправдание, будучи одним из неизбежных результатов исторической жизни Европы, а наш висит на воздухе и... есть явление смешное, карикатурное»

К концу 1860-х и началу 1870-х гг. слово «нигилист» почти исчезло из русской полемической литературы, но стало употребляться в западноевропейской литературе как обозначение русского революционного движения; его приняли и некоторые русские эмигранты, писавшие на иностранных языках о русском революционном движении. В 1884 году была издана повесть Софьи Ковалевской «Нигилистка».

Русский нигилизм - это не синоним простого неверия, «усталости культуры», её разложения. Русский нигилизм - это своеобразный синтез позитивизма, индивидуализма и социально-этического или социально-эстетического утопизма. Русский нигилизм - это выражение потребностей жизни, устремленной в будущее, как они поняты русской радикальной мыслью. Разрушение старого неотделимо в русском нигилизме от поисков новой науки и нового искусства, нового человека, нового общества. Можно провести определённые аналогии между разрушительным пафосом русского нигилизма и «переоценкой ценностей» ницшеанской философии. Недаром чешский мыслитель и политический деятель Т. Масарик называл Писарева «русским Ницше».

С именем Ницше и связана судьба понятия нигилизма на Западе. Нигилизм для Ницше - это не один из многих типов умонастроения, а характеристика ведущей тенденции в европейской философской культуре. Суть нигилизма, с точки зрения Ницше, это утрата веры в сверхчувственное основание бытия. «Бог умер» - вот формула нигилизма Ницше.

Сегодня социальный нигилизм выражается в самых различных ипостасях: неприятие определенными слоями общества курса реформ, нового уклада жизни и новых («рыночных») ценностей, недовольство переменами, социальные протесы против «шоковых» методов осуществляемых преобразований; несогласие с теми или иными политическими решениями и акциями, неприязнь или даже вражда по отношению к государственным институтам и структурам власти, их лидерам; отрицание не свойственных российскому менталитету западных образцов поведения, нравственных ориентиров; противодействие официальным лозунгам и установкам; «левый» и «правый» экстремизм, национализм, взаимный поиск «врагов».

1.2.«Идеализм Платона» как выражение взглядов Д.И. Писарева

Одной из значимых фигур русской мысли эпохи шестидесятых годов XIX века был Д.И. Писарев, видный представитель радикальных кругов этого периода, типичный шестидесятник-прогрессист. Вся жизнь и деятельность Писарева представляют собой очень яркое отражение сложного этапа в революционно-демократической идеологии в шестидесятые годы, связанного сначала с огромным подъёмом, а затем со спадом революционной волны и усилением реакции после реформы 1861 года.

И сама личность Писарева и политическая острота его убеждений, выраженных в оригинальной форме нигилизма и реализма, своеобразное разрешение им многих вопросов истории, философии, морали и искусства вызывали большой интерес в прошлом и продолжают вызывать его до настоящего времени.

Писарев полно и глубоко осознал особенности периода после первой революционной ситуации. Именно он с наибольшей ясностью выразил необходимость преодоления всяких иллюзий в революционной борьбе - и переоценки активности народа в определённые исторические периоды, и слепой веры в акты одиночного героизма, и упрощенных расчётов на силу, взрыв, немедленного уничтожения отживших политических и социальных сил. Писарев подчёркивал, что не следует наивно полагать, будто бы «кровопролитие» само по себе или устранение непосредственного препятствия для развития общества, например, «живого препятствия», явилось бы достаточным условием этого развития. Он показывает, что разумные и честные люди группируют единомышленников, организуют, дисциплинируют и воодушевляют своих будущих сподвижников.

Необходимым средством в борьбе против существующего строя, против разнообразных форм ложного сознания, будь то пассивность и безгласность или произвольные необоснованные акты внешней активности, оказывался трезвый, непредвзятый взгляд на мир, взгляд, лишённый ложного пиетета, слепой, нерассуждающей веры, скованности условными ограничениями. Утверждение такого взгляда, развитие и поддержка подлинной внутренней свободы мысли предполагали формирование критического склада ума, безбоязненной оценки всего отрицательного в жизни и мысли.

Именно эту чрезвычайно существенную в ту годы идеологическую функцию и выполнял революционный нигилизм. Как уже было отмечено, черты резко критического взгляда на мир, решительного и бескомпромиссного отрицания устаревших форм жизни складывались на протяжении нескольких лет с конца шестидесятых годов XIX века. Писарев дал теоретическое обоснование этим взглядам, и его концепция нигилизма впоследствии стала элементом более общей теории реализма как особого типа мировоззрения.

Нигилизм Писарева подчас встречал непонимание протест со стороны не только защитников господствующего строя (что вполне естественно), но и многих выразителей революционно-демократических идей. Так, на страницах «Современника» после ареста Чернышевского, в середине шестидесятых годов, о нигилизме Писарева можно было встретить резкие, часто несправедливые суждения Антоновича, Елисеева и других. Всё это давало возможность противникам революционной демократии со злорадством говорить о «расколе в нигилистах».

Статьи Писарева, посвящённые защите нигилизма, действительно были крайне резкими, совершенно бескомпромиссными в своём отрицании. Утилитарный подход к искусству, горячая убеждённость в необходимости для всех мыслящих людей усвоить в первую очередь и главным образом достижения естественных наук и тому подобное приводили Писарева к выводам, неприемлемым не только для консерваторов, но я для многих представителей революционной демократии. Поэтому нигилизм Писарева подчас рассматривался как нечто совершенно необычное, более того, как явление, порывающее с прежними традициями освободительной борьбы и прогрессивной мысли.

На деле такого разрыва не существовало. Нигилизм Писарева был преемственно связан с революционной мыслью прошлых лет и органически формировался в процессе становления философских и социологических воззрений современного ему молодого поколения разночинцев.

Нигилистическая концепция Писарева складывалась в течение его короткой, но насыщенной жизни. Вряд ли можно нигилизм Писарева, переросший в реализм и ставший составным его элементом, рассматривать как цельное и законченное, теоретически оформленное образование. Это скорее стиль мышления, более того - мироощущение, готовность пересмотреть и отвергнуть любые освящённые временем и традицией понятия и оценки, а также социальные, нравственные и эстетические явления, если они препятствуют прогрессивному развитию общества и каждой человеческой личности. Отрицательное отношение, готовность решительно отвергнуть распространялись Писаревым и на те явления, которые хотя и не были активным препятствием на пути прогресса, но и не согласовывались с понятием непосредственной пользы, утилитаризма, решением наиболее насущных социальных проблем.

Понимание нигилизма не как законченной системы, а как принципа оценки, угла зрения, мироощущения отнюдь не означает, что нигилизм не имел своей внутренней логики.

Рассмотрим один из аспектов нигилистических идей - область истории философии.

Вполне обоснованно Писарев начинает с утверждения нигилизма в сфере философии. Он отрицает незыблемость каких-либо авторитетов в этой области. В одной из ранних своих работ «Идеализм Платона» Писарев не столько даёт оценку великим мыслителям античной Греции - Сократу и Платону, как это обычно утверждается, сколько провозглашает принцип безбоязненного критического, а если необходимо, то и отрицательного отношения к любым философским авторитетам.

Прежде всего, Писарев высказывает своё отношение к исторической литературе, в частности к обзору философской деятельности Сократа и Платона, составленному Целлером. Критик точно вскрывает коренные методологические пороки этого обзора, действительные противоречия между скрупулёзным и детальным охватом эмпирического материала и полной пассивностью самого немецкого историка, выступающего не как критик и объективный судья, а только как регистратор. Писарев справедливо замечает, что «ослеплённые блеском имени, имеющего за себя двухтысячелетний авторитет, исследователи, особенно немцы, проходя перед этими личностями. Обезоруживают свою критику, скромно потупляют взоры и ограничиваются в отношении к ним ролью почтительного и аккуратного передатчика».

Писарев остроумно вскрывает своеобразные штампы традиционной историографии философии, её попытки извлечь непосредственную «воспитательную» пользу из освещения истории античной философии. Он подмечает вытекающую из такой предпосылки тенденциозность: покровительственное отношение к элеатам, Гераклиту и Демокриту, негодование, вызываемое софистами, умиление перед личностью Сократа, «поклонение в пояс» Платону, отрицание Эпикура, насмешки над скептиками. Так принято, иронически комментирует Писарев, так требуют интересы нравственности… Писарев же требует ввести дух критического анализа, плодотворного сомнения и безбоязненного отрицания и в сферу историко-философской науки. Из столкновения мнений рождается истина, подчёркивает он и поясняет, что изложение философских систем должно быть объективным, что, конечно, не следует сравнивать Платона с современными обскурантами и тем более ставить ему в вину их идеи. Но, признавая Платона сыном своего народа и своей эпохи, замечает Писарев, мы не можем относиться с почтением и бесстрастной вежливостью к его нравственным и политическим теориям. Писарев характеризует те идеологические явления и образования, которая традиционная историко-философская наука связывает с именем Платона: отрицание опытного права и провозглашение права на безраздельное господство чистой идеи, недоверие к естественной природной сущности человека, к личности и превращение человека в шестерню в государственном механизме.

Решительное выступление Писарева против некритического отношения к философским авторитетам, против подмены научного, объективного анализа почтительными ссылками было открытым вызовом официальной науке. Статья «Идеализм Платона», публикацией которой Писарев дебютировал в «Русском слове», положила начало отчётливому теоретическому выражение им принципов революционного нигилизма не просто в декларативной форме, а в приложении к конкретным областям социальной и духовной жизни. Эта статья была воспринята противниками подлинного прогресса как открытое выражение нигилизма, понимаемого как отрицание философии и всех нравственных ценностей вообще.

Что касается содержания статьи, то эта первая из писательских нигилистических статей с очевидностью свидетельствует о том, что русский революционный нигилизм не был явлением противоестественным, чуждым процессу развития духовной культуры. Кроме того, статья говорила и об органической связи нигилистических идей с широким кругом проблем, занимавших отечественную мысль. С самого начала нигилизм в России выступал не как занесённое на русскую почву «европейское поветрие», а как закономерный момент в развитии русской философской и социальной теории.

Критика Писаревым историко-философской работы Целлера свидетельствовала о методологической зрелости молодого русского философа. Не столько против Платона как такового выступал он, а прежде всего против ложного поклонения древнегреческому мыслителю.

Выступление Писарева поэтому отнюдь не означало отрицания философских традиций как таковых. Статья «Идеализм Платона» была одним из первых этапов на пути решения исторической задачи нигилизма 0 преодоления иллюзорных представлений, выработки трезвого и научного взгляда на мир. «Идеализм тяготеет над обществом, - писал Писарев, - и сковывая индивидуальные силы, препятствует разумному и всестороннему развитию».

Точно так же резкая критика книги Целлера отнюдь не была и отрицанием достижений науки. Не историко-философскую науку отрицает Писарев, а характерный для многих её представителей эмпиризм, прикрывавший внешней научностью произвольные построения и выводы. В этом отрицании Писарев следовал традициям русской революционной демократии, продолжал и развивал идеи Чернышевского и Добролюбова.

Отрицание чистого эмпиризма, критика лишённой философского смысла фактографии прочно утверждалась в трудах революционных демократов - историков общественной мысли. Чернышевский в «Очерках гоголевского периода русской литературы», раскрывая закономерности истории русской философии 30 - 40-х годов XIX века, также как и Белинский и Герцен, подчёркивал, что необходимо вскрывать основание, а не довольствоваться частностями. Но особенно основательно против эмпиризма выступал Добролюбов; его характеристики произведений историков общественной мысли, написанных с позиции «библиографизма», давали верную методологическую установку, предупреждали против господства эмпиризма. «Современна критика, - пишет Добролюбов, - занимается фактами, она собирает факты, - а что её за дело до выводов. Выводы делайте сами…»

Таким образом, в русской революционно-демократической мысли складывалась устойчивая линия противодействия эмпиризму и отказу от познания закономерностей.

В русле этой плодотворной традиции русской философии складывалась и нигилистическая позиция Писарева. Программным её выражением явилась также и работа «Схоластика XIX века». Она была направлена против всякой «умозрительной философии», которую он представлял себе в виде культурного фундамента дореформенной эпохи. Очерчивая контуры новой, пореформенной демократической контркультуры, Писарев указывает на «канонику материализма» как на самое важное ее основание. Эта «каноника» «свежего и здорового материализма» основывается, с его точки зрения, прежде всего на сенсуализме, ибо «очевидность есть лучшее ручательство действительности». В «Схоластике XIX века» впервые была выражена нигилистическая позиция Писарева по отношению к философии. Но здесь им не было раскрыто собственное понимание философского знания, поскольку оно, по сути дела, отождествлялось с опытным, научным знанием, с той лишь разницей, что за философией признавалась особая социально-критическая функция. Диапазон проблем затронутых в статье, несравненно шире, чем в предшествующих статьях мыслителя. Писарев прямо формулирует задачи современной ему журналистики, которая, как и прежде, была основным выразителем идей русской общественной мысли. Она, отмечает Писарев, должна быть обращена к думающей публике, должна разбить её предрассудки и помочь ей выработать разумное миросозерцание, показать, что преступно «витать мыслью в радужных сферах фантазии» Характерно, что здесь задача отрицания («разбить предрассудки») и задача позитивная («выработать миросозерцание») выступают в единстве.

Писарев вполне осознанно противопоставляет материалистическое мировоззрение идеалистическому, он поддерживает позицию Чернышевского в его полемике с религиозно-идеалистическими философами, «схоластами XIX века». Писарев отнюдь не обходит проблем социальных и политических. Его внимание к вопросам личности, нравственности не было формой ухода от политики. Наоборот, обращение Писарева к этим проблемам расширяло сферу действия революционно демократической идеологии.

Писарев, как и Чернышевский, отвергает всякий нейтралитет в период острых социальных конфликтов, тем самым выступая против либерализма с его «политической умеренностью». Он провозглашает необходимость подлинной демократизации культуры. Но это требование Писарев обосновывает с позиции утилитаризма. Он очень логично развивал свои взгляды, выступая против того, что на языке современной социологии именуется статусным присвоении культуры. Но в полемическом запале теоретик революционного нигилизма высказал немало весьма спорных, а иногда и вовсе неверных суждений о многих явлениях искусства, в частности поэзии Пушкина. Неверен был его исходный принцип, ведь непосредственная польза не может быть критерием оценки произведения искусства. Но, как совершенно справедливо говорил Писарев, «есть такие гениальные ошибки, которые оказывают возбудительное влияние на умы целых поколений; сначала увлекаются ими, потом к ним становятся в критические отношения; это увлечение и эта критика долгое время служат школою для человечества, причиной умственной борьбы, поводом к развитию сил, руководящим и окрашивающим началом в исторических движениях и переворотах».

1.3.«Мыслящий реалист». Писарев о Базарове

Важной вехой в идейном развитии Писарева явилась его статья «Базаров», опубликованная незадолго до его ареста и посвящённая роману Тургенева «Отцы и дети», вызвавшему такую реакцию общественности, какую, по утверждению Тимирязева, очевидца тех событий, не вызывало ни одно из произведений того времени. Полемика была похожа на ожесточённую схватку, где каждый считал своим долгом отстоять или отделать Базарова. Охотников отделать было подавляющее большинство. Утверждалось, что образ главного героя будто бы «нехарактерен» для эпохи шестидесятых годов и взят Тургеневым не из русского общества, а вывезен контрабандой из-за границы. В России же такой тип мог быть разве что в «эмбрионе». Утверждалось также, что образ Базарова - это карикатура на молодое поколение и что этим образом Тургенев погрешил против жизненной правды. Не только явно реакционная, но и прогрессивная критика ошибочно дала отрицательный отзыв на этот роман, не поняв его. От имени «современника» выступил Антонович, который говорил, что смысл романа сводится к тому, что «молодое поколение удалилось от истины, блуждает по дебрям заблуждения и лжи, которая убивает в нём всякую поэзию, приводит его к человеконенавидению, отчаянию и бездействию или к деятельности, но бессмысленной и разрушительной». Большая часть общественности склонялась к точке зрения Антоновича.

Среди этого шума одиноко, но смело и внушительно прозвучал голос Писарева. Он занял совершенно иную позицию по отношению к образу тургеневского героя, дав своеобразное толкование образа Базарова с позиций реализма. По его мнению, Тургенев представил в романе глубоко жизненный тип, дал правдивый и яркий образ представителя молодого поколения, метко уловил тенденцию его развития и выявил живую связь с основным направлением новых стремлений эпохи. Писарев подчёркивал, что в романе воплощена «поразительная верность идеи», которой увлечена передовая молодёжь, но у Тургенева не хватило материала, чтобы полнее обрисовать своего героя, носителя этой идеи, поэтому сторона отрицания оказалась несколько выпяченной.

Для Писарева было очень важно отстоять Базарова, так как вместе с ним он отстаивал, разъяснял и защищал свою идею реализма. Для Писарева «выйти на битву за Базарова, именем Базарова под флагом реалистического радикализма значило… сразиться за святыню своих пылких идейных влечений и страстей». Нигилиствующий реалист Базаров для Писарева был не только носителем, но и воинствующим проповедником его теории отрицания.

Писареву был очень хорошо понятен реалист Базаров, с которым он живёт одними мыслями и чувствами. Это были родные братья «по духу, по жизни, по борьбе…». Писаревское отрицание, положенное в основу реализма и основанное, с одной стороны, на широких социальных обобщениях, а с другой стороны, подготовленное всем ходом его личной жизни, осознанием необходимости безжалостно отвергнуть всю систему старых понятий и авторитетов, сходно с базаровским нигилизмом.

В Базаровых Писарев видел «мыслящих реалистов», представителей нового поколения, у которых ещё не хватает сил, чтобы изменить существующий порядок, но которые не могут ужиться с окружающими условиями и отрицают всё, что связано с существующими общественными устоями. Несмотря на перегибы в отрицании, они стоят «неизмеримо выше отрицаемого». Нигилизм их является не только отличительной чертой, но и их достоинством. Писарев утверждал, что именно Базарову, этому представителю «разрушительной силы настоящего» принадлежит будущее. Из людей, подобных ему, чуждых пессимизма, вечно молодых, деятельных, волевых, твёрдо верящих в правоту своих убеждений, не трусящих даже перед смертью, умеющих слить воедино мысль и дело, при соответствующих обстоятельствах могут выработаться великие исторические деятели.

И.С.Тургенев подчёркивал, что только Писарев в то время сумел тонко проанализировать образ Базарова и дать ему интерпретацию, соответствующую замыслу автора. В одном из писем он писал: «Мелькнула мысль нового романа. Вот она: есть романтики реализма… Они тоскуют о реальном и стремятся к нему, как прежние романтики к идеалу. - Они ищут в реальном не поэзии - эта им смешна - но нечто великое и значительное». Эти люди выступают в роли проповедников и пророков, и их появление в России, по мнению Тургенева, полезно и необходимо.

Итак, нигилист Базаров является воплощением идей Писарева. Но его программа, где делается ставка на практическую и научную деятельность, отличается от прежней программы нигилизма, в которой предписывалось бить направо и налево. Базаров даётся Писаревым как личность, пробуждённая к деятельности естественными науками, как человек настоящего приближающий своим общеполезным трудом будущее. Не истощать свои силы в бесплодной борьбе, пока ещё нет условий для победы, а трудиться. Опираясь на естественные науки, и способствовать приближению перестройки общества на новых началах. Но в тоже время Базаров не мирно настроенный практик, а потенциальный революционер. Таким образом, Базаров - это «мыслящий реалист», который несёт идею отрицания в новой исторической обстановке.

Идейные противники Писарева расценивали тот факт, что Писарев всё чаще употреблял при характеристике своего направления термин «реализм», а не «нигилизм», как крах, как публичное раскаяние и отступление, свёртывание программы зарвавшихся в своём отрицании нигилистов. Они обращали внимание на то, что Писарев, как лидер этого направления, верно подметил в нигилистическом лагере признаки быстрого разложения и подменил «умирающий нигилизм» реализмом, что означало, по их мнению, сведение его политической роли к микроскопическим размерам и переход к проблемам исключительно морального порядка.

На самом же деле всё это было далеко не так, хотя изменения и в названии писаревского направления, и отчасти, в его программе действительно произошли. Что касается замены названия «нигилизм» «реализмом», то сам Писарев это объясняет таким образом. Нигилизм, вступивший с очень резко сформулированной программой коренной ломки старых социальных устоев, давал повод врагам облекать его идеи в карикатурные формы, что не могло не сказаться отрицательно на их успехе. Необходимо было, не отказываясь от самой идеи, несколько изменить название, то есть заменить слишком броское слово «нигилизм» другим, менее вызывающим, но отражающим суть течения. Писарев считал, что именно «реализм» и есть то слово, которое сочетает в себе всё необходимое. Этот термин, по мнению Писарева, исчерпывает весь смысл нигилистического направления, и в то же время он никого не пугает, не раздражает. Это слово тихое, кроткое и глубокое. Термин раскрывает обе стороны взглядов нигилистов основывающихся только на реальном в природе и обществе.

Причина же определенного изменения в программе нигилизма была более глубокой. Дело в том, что в это время в России произошли существенные изменения: наметился спад революционной ситуации и усилилась реакция. Хотя недовольные результатом реформы крестьяне продолжали выступать в последующие годы, было ясно, что движение в целом идет на убыль: в России не созрели еще ни объективные, ни субъективные условия для победы революции. Надежды Чернышевского на успешную революцию не осуществились. Перед представителями передовой общественности в изменившейся социально-политической обстановке встала проблема поисков новых путей для решения социального вопроса. Но выдающиеся деятели революционной демократии по разным обстоятельствам выбыли из строя. В расцвете лет умер Добролюбов, был арестован и сослан в Сибирь Чернышевский, Герцен в эти годы уже не пользовался былой популярностью. Своеобразие и сложность обстановки увеличивали ответственность Писарева за решение проблемы путей общественного преобразования России. Писарев обращается к критическому пересмотру теоретического наследия и приходит к выводу, что различные теории общественного переустройства, как прошлые, так и настоящие, представляют собой лишь красиво нарисованный идеал, непригодный в данных исторических условиях России. Он утверждает, что в жизни имеются вещи, возможные по законам природы, но неисполнимые при данных условиях места и времени. Поэтому можно выдвигать теории невероятного размаха, утешаться блестящими перспективами, а действительная жизнь, ограниченная внешними обстоятельствами и материальными трудностями, «будет по-прежнему тащиться по своей колее». Необходимо реально подходить к оценке явлений жизни. А отсюда вывод: поскольку в России еще не созрели условия для победы революции, то нужно изменить прежнюю, не имевшую успеха тактику непосредственного призыва к революции и, не отказываясь в принципе от революции, заменить одну тактику другой, реально осуществимой в данных исторических условиях. Вот в этом и состоит суть изменения в политической программе нигилизма. Но это не было принципиальным отходом от революции, а, следовательно, и от нигилизма как революционного отрицания. Реализм, предлагавший программу длительной и основательной подготовки масс к революционному переустройству общества. Тоже был отрицанием (только в другой форме) существующего общественно-политического уклада и всего, что с ним связано. Эту мысль о разнице и сходстве нигилизма и реализма метко выразил один из тогдашних авторов, сказав, что нигилизм- это» лобовая атака» самодержавия, а реализм - это его «длительная осада». И не зря «Русский вестник» называл писаревский реализм «красным реализмом», исходящим из недр «чистокровного красного нигилизма». родство между которыми не вызывает никаких сомнений. К 1863 г. Реализм во взглядах Писарева утвердился окончательно. В 1864 г. он уже говорит о реализме как об основе своих воззрений, заявляя о начале нового и «совершенно самостоятельного» течения мысли. И хотя сам термин «реализм» имел хождение и до шестидесятых годов, однако реализм Писарева, как подчеркивали современники, во многом не был похож на направления ранее носившие это имя. Поэтому даже противники Писарева признавали оригинальность его учения. «Этим реализмом, - говорил Немировский, - проникнут каждый мыслящий человек, и только ум, сдерживаемый и опутываемый преданием, верованиями, симпатиями, не прозревает всей глубины и истинности такого направления». Писарев, определяя провозглашенный им реализм, говорил: «сущность нашего правления заключает в себе две главные стороны, которые тесно связаны между собою, но которые, однако, не могут быть рассматриваемы отдельно и обозначаемы различными терминами. Первая сторона состоит из наших взглядов на природу: тут мы принимаем в соображение только действительно существующие, реальные, видимые и осязаемые явления или свойства предметов. Вторая сторона состоит из наших взглядов на общественную жизнь: тут мы принимаем в соображение только действительно существующие, реальные, видимые и осязаемые потребности человеческого организма». Разъясняя реальное направление детальнее, Писарев подчеркивал, что оно исходит из необходимости разрешить целый ряд животрепещущих проблем современности,. обусловливается окружающей жизнью, заимствуя из нее все то, что» находится в самой неразрывной связи с действительными потребностями» общества, что «несомненно важно, необходимо, действенно». Реализм, по Писареву, - это связь с жизнью в широком понимании этого слова, глубокое понимание гуманности и свободы, полезность как разумное наслаждение жизнью и способность приносить пользу самому себе и народу. И наконец, трезвый анализ существующего, критика и умственный прогресс - вот основные наметки тенденций писаревского реализма, ведущие в конечном итоге к решению проблемы «голодных и раздетых». Последовательное проведение реалистических принципов в социологии, политике, философии, этике и эстетике и составляет в совокупности «теорию реализма», являющуюся как бы костяком мировоззрения Писарева.

Спустя столетие нетрудно увидеть ошибки того или иного мыслителя. В этом нам помогает общественно-историческая практика, подтвердившая или опровергнувшая его убеждения. Но, руководствуясь той же исторической точкой зрения, мы не можем не признать правоты основной линии борьбы Писарева

Таким образом, писаревский нигилизм точно укладывался в рамки переходной эпохи шестидесятых годов и главной своей целью ставил отрицание миросозерцания предыдущего поколения «идеалистов сороковых годов». Этот нигилизм не следует смешивать с анархизмом как в индивидуалистической его разновидности, распространенной главным образом на Западе, так и с народническим коммунистическим анархизмом, ставшим влиятельным в России уже после смерти Писарева, в семидесятые годы.

ГЛАВА 2. ВЛИЯНИЕ ИДЕЙ Ф.НИЦШЕ НА РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВЕКА

2.1 Общие положения философии Ф. Ницше

Проблемы нигилизма, представленные в сочинениях Ницше привлекали пристальное внимание представителей русской общественной мысли конца XIX - начала XX века. Хотя в увлечении ницшеанством и присутствовал элемент моды, однако многие из его идей были созвучны идеям и построениям некоторых влиятельных представителей русской философии и социологии того времени. Это относится, прежде всего, к проблеме нигилизма, занимающей одно из центральных мест в философской концепции Ницше. Отношение Ницше к нигилизму было противоречивым. Он одним из первых приветствовал нигилизм как разрушение отживших идеалов, отрицание сложившихся ценностей, к которым Ницше относит, прежде всего, ненавистные ему традиционные ценности: христианство, революцию, отмену рабства, равенство прав, филантропию, миролюбие, справедливость, истину. Разрушительную силу отрицания Ницше направлял против буржуазно-либерального мировоззрения, против иллюзий, порождённых просветительским оптимизмом и европейскими буржуазными революциями, против христианства и его морали терпения. Эта мораль, по мнению Ницше, навязана обществу «нищими духом и телом», самой характерно чертой которых является недостаток жизнеспособности. Свои слабости эти люди возвели в добродетель. Требования братства, равенства, прав и обязанностей, по глубокому убеждению Ницше, в корне противоречит сущности жизни, основанной на выживании сильнейших. Социалистические идеалы, полагал Ницше, вырастают из той же ненавистной христианской морали и так же, как она, должны быть отвергнуты. Нужна решительная переоценка веками складывающихся ценностей, иначе человечество погибнет.

Нигилизм как первый этап такой переоценки необходим, но только отрицанием устаревших ценностей ограничиться нельзя. Следующий шаг - создание принципиально нового мировоззрения и мироощущения, преодолевающего разрыв между «бытием и смыслом», между миром нравственности и идейности и миром реальным, между добром и злом как двумя противоположностями. Ницше противопоставляет одностороннему, по его мнению, рационалистическому и аналитическому восприятию мира, связанному лишь с наукой, принципиально другое его постижение, основанное на целостном его восприятии мира как жизни, как выражения воли, находящейся в процессе вечного чистого движения. Он пытается преодолеть нигилизм, восстановить цельность бытия, единство бытия и сознания, утраченные со времён Сократа, представить человека как природное органическое существо, а интеллект его - лишь как служебное средство для удобного рассмотрения мира, лишённого в действительности причинности, закономерности, последовательности.

Нигилистическое отношение Ницше к разуму, науке, морали, традиционной религии своеобразно отражало тенденцию буржуазной философии к возрастающему сомнению в возможностях науки, постановку вопроса о её «кризисе». В содержание «кризиса» вкладывалась констатация несоответствия между прогрессом научно-техническим и духовным, растущая специализация, дробление знаний, при котором частности приобретают самодовлеющее значение, заслоняя общий смысл и нравственную ценность знания.

Хотя сочинения Ницше широко распространились в России лишь в последнее десятилетие XIX века, однако нельзя сказать, чтобы круг идей, высказанных им был здесь чем-то абсолютно новым и неизвестным. Восприятие этих идей в России было определённым образом подготовлено некоторыми тенденциями в самой русской философии, в некоторых её идеалистических течениях. Усвоение и тем более распространение в той или иной национальной философии идей, перенесённых из других условий, никогда не является механическим процессом чисто внешней искусственной трансплантации, пересадки, а всегда определяется внутренними органическими тенденциями философского развития.

Конечно, в форме, тождественной ницшеанству, круг нигилистических идей, развитых Ницше, не мог сформироваться в России. При отсутствии развитых капиталистических отношений не могло быть столь интенсивного утилитарного развития науки, какое имело место на Западе. Следовательно, осознание внутренних противоречий развития науки, «кризиса науки» не могло быть таким же острым, как в условиях западноевропейских стран. Если же критика науки и осуществлялась, то она, в отличие от Ницше, сопровождалось утверждением ценности религии.

Что касается ницшеанского отрицания просветительских идеалов, идей равенства и демократии, утвердившихся в Европе после буржуазных революций, то в России эти проблемы воспринимались по-иному, часто отстранённо. В то же время наиболее значительные русские писатели и мыслители, чутко и остро воспринимавшие современность и ближайшее будущее России, осознавали и оценивали, хотя часто и с противоположных позиций, всю противоречивость буржуазной морали.

Но эта оценка, как правило, не имела ничего общего с принципиальным моральным релятивизмом столь характерным для ницшеанства.

Если говорить о крайних выводах ницшеанского нигилизма о «смерти бога», то они не могли быть выражены в явной форме, ибо таких высказываний не пропустила бы ни государственная, ни церковная цензура. Они могли быть выдержаны либо в бесцензурной зарубежной русской печати, либо в специфической художественной форме, например, в форме монолога Ивана Карамазова.

Однако и при учёте всех этих обстоятельств можно констатировать, что многие идеи, объединяемые ницшеанской концепцией нигилизма и его преодоления, имели хождение в русской философии уже начиная с тридцатых годов XIX века, задолго до Ницше.

Таковы, например, многие из идей основоположников славянофильства А. Хомякова и в особенности И. Киреевского. Так, Киреевский критикует отвлечённый рационализм и аналитичность западноевропейского мышления, нашедшие своё отражение не только в особенностях католицизма, но и в светских формах - в науке. Рационализму Киреевский противопоставляет цельное, «живое» познание, не ограничивающееся сухим анализом, а включающее в себя человеческую оценку явлений, прежде всего нравственную и эстетическую их характеристику. Киреевский говорит о глубочайшем кризисе не только буржуазного сознания (отождествляемого им вообще с западноевропейским), но и самого буржуазного общества с его духом меркантилизма.

Неославянофилы середины XIX века подхватили и развили эти идеи. Так, Аполлон Григорьев, отвергая рационализм, теоретическую критику, утверждает идею бессознательности творчества, органического единства, цельности мысли и жизни. Он пишет о «народных организмах», предвосхищая идеи не только Данилевского, но и Ницше и Шпенглера. Н.Данилевский, один из ведущих социологов неославянофильства, не только воспринимает идеи Григорьева и Страхова об органической цельности жизни, но и яростно критикует европейскую цивилизацию, находящуюся, по его мнению, как и по убеждению Ницше, накануне неизбежного заката. Основными чертами западной цивилизации Данилевский считает материализм, нигилизм, либерализм, рассматривая эти явления, как глубоко «чуждые» и даже «вредные» для естественного, органического развития. Высшим же типом такого развития он считает идущую на смену европейской славянскую цивилизацию.

Единомышленником Данилевского был К.Леонтьев, автор книги «Восток, Россия и славянство». Некоторые её страницы, а также отдельные места из других его сочинений поразительно похожи на высказывания Ницше и по форме, и по содержанию. Та же парадоксальность и острота формы, та же безбоязненность и даже циничность выводов. Однако главное проявление близости Леонтьева и Ницше - совпадение многих идей. Так же, как впоследствии Ницше, Леонтьев резко отрицательно относится к современной ему Европе с её поверхностным прогрессом, который он именует «либерально-эгалитарным», уравнительным. Всякое же уравнение, равенство Леонтьев рассматривал как нечто противоестественное, чуждое органическим законам мира. Последняя ступень в развитии общества, по словам Леонтьева, - это так называемое «вторичное смесительное упрощение». Сущность его аналогична стадии дряхлости человеческого организма. Причина же социальной дряхлости общественного организма - в утрате естественных начал физического, социального, политического неравенства, в смешении сословий, состояний, наций. Идеал Леонтьева, так же как и Ницше, - в прошлом.

Хотя идеи неославянофилов не получили широкого распространения, а многие из них вызвали критику в самых разнородных слоях русской общественной мысли (Н.Михайловский, В.Соловьёв), всё же эти идеи в известной мере подготовили почву для восприятия ницшеанства в России. Не всех его элементов, но многих из них, таких как отождествление западной цивилизации, с материализмом, нигилизмом, творческим бесплодием, мечта о возможности преодолеть нигилизм путём реставрации давно ушедших в небытие форм социальной структуры и морали, противопоставление искусственному характеру современной цивилизации «органических начал жизни».

2.2 В.П. Преображенский и Н.Я. Грот о концепции Ф.Ницше

Первым наиболее серьезным разбором философской концепции Ницше стала статья В.П. Преображенского «Фридрих Ницше: критика морали альтруизма» 1892 года. Преображенский, будучи решительным противником как буржуазного строя жизни и мысли, при котором творческая воля скована незыблемым укладом традиционного образа жизни, так и социалистических тенденций с их идеалом общего, регламентированного благополучия, обратился к учению Ницше, видя в нем реальный путь преодоления мещанской косности и социалистической нивелировки жизни. Он вслед за Ницше критиковал моральные заповеди современного общества, в котором, по его мнению, господствовала порожденная христианством этика альтруизма, ставящая во главу угла утилитарный принцип полезности и счастья как отсутствия страдания и, вследствие этого, ведущая к обезличиванию, устранению индивидуального начала в человеке. Единственный путь выхода из регрессивного движения к культурному краху современной эпохи Преображенский, как и его учитель, видел в переоценке нынешних идеалов, провозглашении новых «скрижалей ценностей», возвышении и облагораживании человека. Главную заслугу философа исследователь видел в том, что тот впервые в науке о нравственности поднял саму проблему морали, возвысившись для этого над всеми исторически преходящими нравственными оценками и воззрениями, перейдя по ту сторону Добра и Зла. Преображенский подчеркивал, что Ницше по-новому взглянул на нравственность, увидев в ней относительную ценность. «Нравственность имеет только относительную ценность, а не абсолютную ценность. Относительная ценность нравственности измеряется упадком или взлетом жизни».

Очерк Преображенского положил начало дискуссии, развернувшейся на страницах ряда солидных периодических изданий. В числе наиболее значимых работ этого периода - статья маститого ученого, главы Московского Психологического общества (старейшего в России философского объединения), основателя первого российского философского журнала «Вопросы философии и психологии», - Н.Я. Грота «Нравственные идеалы нашего времени» 1893 года, противопоставившего антихристианский индивидуализм Ницше христианскому альтруизму Толстого. Грот решительно отвергал концепцию Ницше - «защитника чистого язычества», видя в ней «разрушение христианского религиозно-нравственного миросозерцания, во имя торжества позитивного и прогрессивно-научного, языческого» , и противопоставлял ей учение Толстого, утверждающее торжество христианских начал жизни. Отметив, с одной стороны, близость столь духовно далеких друг от друга мыслителей, выраженную в обоюдном стремлении «создать свободную и самодовлеющую личность и на этой почве новое общество и человечество», Грот, однако, указывал на их принципиальное расхождение в выборе путей осуществления общего идеала. Пути эти он кратко, но емко обозначил формулами: «Чем больше зла, тем больше добра», - для Ницше и «Чем меньше зла, тем больше добра», - для Толстого. Очерк Грота стал первым в цикле работ, посвященных сопоставлению философских концепций Толстого и Ницше.

2.3 Взгляды Д.С. Мережковского

Начиная с девяностых годов XIX века идеи Ницше и, следовательно, его концепция нигилизма широко распространяются в России. Они становятся одной из идейных основ развивающегося в этот период широкого философско-эстетического течения - декаденства (Д.С. Мережковский, Н.Минский), а также разнородных идеалистических выступлений в философии, эстетике, теории и истории литературы. Характерно, что один из первых теоретиков и практиков русского декаденства, один из первых теоретиков «нового религиозного сознания» Д.Мережковский стремится совместить идеи Ницше с определенными течениями русской философии, переосмыслить их в соответствии с определенными идейными потребностями русского идеализма. Происходит своеобразное историко-философское превращение: нигилизм Ницше, в особенности отрицание им современной цивилизации, роли рационального сознания, критика могущества науки и даже констатация «смерти бога» принимаются как откровение. В тоже самое время нигилизм Ницше рассматривается как доказательство того, что человечество зашло в тупик, дошло до крайнего предела, выход из которого лежит лишь в «новом религиозном сознании». Мережковский находит параллели с ницшеанским пониманием мира уже у Пушкина, который будто бы предвосхитил противопоставление Аполлона и Диониса и тяготение Ницше к дионисийскому-дисгармоническому, иррациональному началу. Книга Ницше «Рождение трагедии», по мнению Мережковского, напомнила нам «видение отрока Пушкина, который из школы христианской наставницы... убегал… к языческим идолам». Даже к Петру I обращается Мережковский, чтобы доказать готовность русской общественной мысли к восприятию ницшеанства: Петр рассматривается как единственное реальное воплощение Сверхчеловека в истории. При этом Мережковский таким образом сопоставляет отрывки из разнородных источников, что создается иллюзорное представление об устойчивости в России нигилистического (в ницшеанском смысле) мировосприятия как ощущения последней границы бытия, предчувствия неизбежной гибели культуры, цивилизации, уклада жизни. С этой целью привлекается апокалипсическая по духу, религиозно-консервативная легенда о Петре, как о «звере, вышедшем из бездны», пушкинские строки о «медном всаднике», который» над самой бездной Россию вздернул на дыбы», строки из писем Достоевского о том, что путь петровских реформ исчерпан, «дальше….нет дороги, она вся пройдена» и т.д. Мережковский обращается к мистическим пророчествам неоплатонизма и в особенности раннего христианства, утверждая «не только религиозное, но и философское, научное, культурно-историческое значение» проблемы конца мира, неизбежности смерти не только личной, для каждого человека в отдельности, но и для всего человечества. Эту апокалипсическую и нигилистическую в традиционно-религиозном смысле идею конца мира Мережковский считает глубоко значительной, ставящей человека и человечество на грань бытия и небытия. К этой же идее «обрыва горного кряжа всех исторических культур» по-своему подошел Ницше, к ней подходили, по мнению Мережковского, и выразители разнообразных тенденций русской философской мысли - герои Достоевского. Среди них и князь Мышкин, и в особенности нигилист Кириллов из «Бесов», говорящий об уничтожении бога и «перемене земли». Мережковский сопоставляет с рассуждениями Кириллова слова Ницше о том, что «Бога нет. Бог умер. И мы его убили», о вступлении человечества в будущем в «историю высшую, чем вся прежняя история». Внешнее совпадение многих высказываний Мережковский абсолютизирует, более того, вполне конкретным формам нигилизма придает некое глобальное, общечеловеческое, внеисторическое значение. Мережковский стремится показать, что выводы Ницше, являвшиеся результатом оценки явлений европейского мира, полностью совпадают с выводами « из глубин» русской жизни. Смысл, итог этих разнородных течений таков: «С двух разных, противоположных сторон подошли они к одной и той же бездне, дальше идти некуда, исторический путь пройден, дальше обрыв и бездна». Работа же исключительно научной, критической разлагающей мысли уже завершается, пишет Мережковский. Россия, как и Европа, «дошла до какой-то окончательной точки и колеблется над бездной». Он приходит к выводу, что есть еще выход из этого кризиса науки, рациональной мысли, философии, морали. Таким выходом объявляется религия: «Когда кончается история, начинается религия», только она есть путь «созидающий», «внеисторический». Эти попытки использовать ницшеанский нигилизм для обоснования религии, более того, использовать, как это ни парадоксально, ницшеанскую критику религии, его вывод о «смерти бога» для оживления интереса к религии, для привлечения интереса к ней были не единичными. Они были характерны на рубеже XIX-XX веков не только для светской религиозно-филосовской мысли, но даже для теоретических выступлений профессиональных богословов. Специфической особенностью их сочинений было стремление ослабить влияние нигилистических антихристианских выступлений Ницше, которые объяснялись чисто личными моментами жизни, главным образом его белезнью. Критика Ницше ведется религиозной философией, так сказать, справа, но в этой критике подчас встречаются рациональные моменты познавательного характера, которые могут быть использованы в процессе критического анализа ницшеанства и его нигилизма.

писарев нигилизм мыслитель ницше

2.3.Взгляды С.Л. Франка

Творчество Ницше оказало решающее воздействие на С.Л. Франка - крупнейшего отечественного метафизика, представителя религиозной философии всеединства. Уже став именитым мыслителем, Франк в мемуарах описал историю своего обращения к идеям Ницше: «Зимой 1901-1902 гг. мне случайно попала в руки книга Ницше «Так говорил Заратустра»... С этого момента я почувствовал реальность духа, реальность глубины в собственной душе - и без каких-либо особых решений моя внутренняя судьба определилась. Я стал «идеалистом», не в кантианском смысле, а идеалистом-метафизиком, носителем некоего духовного опыта, открывшего доступ к незримой внутренней реальности бытия».

С.Франк - автор нашумевшей работы «Ф.Ницше и этика «любви к дальнему» 1902 года, вошедшей в знаменитый сборник «Проблемы идеализма». Она была первым серьезным философским сочинением двадцатипятилетнего мыслителя. Основную цель своей статьи он определял так: «...характеристика учения Ницше как этического идеализма» . Из сочинений немецкого философа Франк сделал казавшийся парадоксальным многим из его современников вывод о том, что учение Ницше представляет собой не что иное, как «нравственный кодекс жизни героя, впервые написанное евангелие для людей творчества и борьбы», «этику активного героизма», и даже «нравственный императив самопожертвования».

Главной заслугой Ницше российский мыслитель считал выработку новой этической системы, в основе которой лежит принцип «любви к вещам и призракам» - впервые выделенный германским философом вид нравственного чувства, равноудаленный, по мысли Франка, как от эгоизма, так и от альтруизма, и по своему этическому значению претендующий на большую ценность, нежели любовь к людям. (Франк взял понятие «любовь к призракам» из знаменитого изречения Заратустры: «Выше, чем любовь к ближнему, стоит любовь к дальней и грядущему; еще выше, чем любовь к человеку, ценю я любовь к вещам и призракам». Речь идет о любви к отвлеченным ценностям - истине, справедливости, свободе, религиозному или нравственному идеалу, красоте, чести.

Принятие проповеди Заратустры и провозглашаемой им «любви к дальнему» означало для Франка утверждение «моральных прав личности», то есть тех «священных и неотчуждаемых прав человека, которые некогда были общественно-моральным лозунгом времени, и которые теперь, с господством позитивистски-утилитарных моральных воззрений стали «забытыми словами». Для него, как и для Н.Бердяева, пафос Заратустры был пафосом свободной личности. Однако индивидуализм не воспринимался ими как начало, тождественное эгоизму. С.Франк даже критиковал Ницше за то, что «любовь к дальнему» тот уподобил эгоизму. «Обладая более художественной глубиною и прозорливостью, нежели аналитическою силою ума, - писал Франк, - Ницше в своем протесте против утилитаризма... ударился в противоположную крайность, сблизив «любовь к призракам» с эгоизмом».

Несмотря на тот факт, что дальнейшая интеллектуальная эволюция философа привела его к не столь безоговорочному принятию взглядов германского мыслителя, как это было в первой апологетической статье, Франк и в последующем своем творчестве продолжал обращаться к идеям Ницше.

2.4.Взгляды Н.Д. Тихомирова

Н.Д. Тихомиров в статье «Ницше и Достоевский» с тревогой отмечал широкое распространение идей Ницше среди русской интеллигенции, своеобразный ореол, которым окружены идеи нигилизма Ницше. Он неправомерно сближает популярность произведений Максима Горького будто бы с ницшеанским характером освещения героев его ранних рассказов. Сближение бунтарства героев этих рассказов с ницшеанским нигилизмом было характерно даже для демократической критики на рубеже веков (Н. Михайловский, Е. Ляцкий). Это неправомерное сближение вызывало критику наиболее дальновидных авторов, например, Соловьева-Андрееича, автора содержательного «Опыта философии русской литературы». Не западноевропейские философские влияния, в том числе ницшеанство, а реальные условия жизни и протест против них - таковы источники индивидуалистического отрицания героев горьковских рассказов. Нигилизм Ницше, вполне естественно, оценивался Тихомировым вне каких-либо конкретно-исторических ориентаций, как чистое и бесплодное отрицание (ничего не разрешил, ничего не устранил). Но хотя критика ведется с позиций абстрактного христианского гуманизма со ссылками на временные вечные ценности, в ней подчас встречаются верные наблюдения, представляющие немалый интерес. Так, например, Тихомиров отмечает, что ницшеанская апология силы «вдохновляла развитие грубого нигилизма», плоды которого проявились при подавлении восстания в Китае, где «немецкие солдаты никому не давали пощады». Однако религиозный философ отнюдь не ограничивается простым отвержением идей Ницше и его нигилизма. Он стремится использовать свою оценку ницшеанства для утверждения идей христианства. Всякая попытка ответить на коренные вопросы бытия и смысла человеческой жизни вне религиозных основ обречена на поражение - таков основной смысл выводов Тихомирова. В качестве антитезы Ницше избран Достоевский. Под пером Тихомирова русский писатель, выразивший мучительные идейные и нравственные конфликты современности, предстает чисто религиозным мыслителем, который предвосхитил Ницше, ответил на все поставленные им вопросы в духе «смирения против гордыни», «возродил человека силами христианской любви», в то время как Ницше «слишком высоко ставит силы человека, пытаясь заменить веру в бога».

2.5.Взгляды В.С. Соловьёва

Сложным и противоречивым было отношение к ницшеанскому нигилизму виднейшего русского философа-идеалиста В.С. Соловьева. Во многих его работах содержится крайне резкая критика ницшеанства, что дало основание современникам говорить о безграничной антипатии Соловьева к Ницше. Это неприятие имело свои основания. Учение Соловьева с его стремлением соединить высшие ценности - истину, добро и красоту во «всеединое сущее» на христианской основе, превратить это сущее в предмет философии никак не могло совместиться с ницшеанским отрицанием традиционной философии и традиционных ценностей религии и нравственности. Кроме того, с позиции христианского гуманизма и высокой этической требовательности автор «Оправдания добра» не мог принять апологию силы и отрицание добра. Соловьев, как известно, не принял раннее русское декадентство, язвительно выступив против культа индивидуализма, «сильной личности», против идеализации зла и «сатанинского» в человеке. Естественно, что активное неприятие распространялось и на ницшеанские идеалы российского декаденства. Соловьев иронически пишет о «трепещущих и преклоняющих колена перед именем Заратустры психопатствующих декадентах и декадентках. Однако при всей своей внешней очевидности неприятие В.Соловьевым ницшеанского нигилизма не могло быть вполне последовательным. Реальные различия и даже прямая противоположность в решении многих вопросов философии и морали не могли заслонить и объективно существовавших черт общности исходных установок В. Соловьева и Ницше. Их объединяет общее отрицательное отношение не только к эмпирическому знанию, выступавшему в позитивистском обличии, но и практически к научным методам познания вообще. С разных позиций немецкий и русский мыслители переходили от вомногом справедливой критики односторонности эмпиризма, ограниченности позитивизма к прямому отрицанию науки. И Ницше и Соловьев приходят к мысли о необходимости создать вместо традиционных умозрительных «школьных» философских систем философию нового типа. Ею должна стать «философия жизни», служащая не столько познанию мира, сколько выражению социальной активности человека, его цельного восприятия мира. Для Ницше в основе жизни человека лежит органическое неравенство, «воля к власти», для Соловьева философия жизни - это воплощение принципов христианства. Но и для того и для другого это философия, противостоящая научно-материалистическому пониманию мира. Наконец, немецкого и русского философов сближает и принципиальный социальный утопизм реакционного характера, являвшийся своеобразным отрицанием социалистических перспектив развития общества. Ницше ищет социальный идеал в дохристианском варварском и раннеантичном мире, Соловьев - в раннем христианстве. Отвергая современную им буржуазную цивилизацию, они оба искали антитезу ей вне реального процесса развития общества, в мифологической тьме, в давно прошедших веках. Естественно поэтому, что критика Соловьевым ницшеанства с его нигилизмом не могла не быть действенной. Развитие русской философско-эстетической и этической мысли подтверждало это.

2.6.Взгляды Л.И. Шестова

Наиболее значительным отражением и проявлением в России философского нигилизма в духе идей Ницше и Кьеркегора стала философия Л.И. Шестова. Как философ и литературный критик Л.И. Шестов (1866-1936) наиболее активно выступил в начале ХХ века с позиций субъективного идеализма и нигилизма полного отвержения познавательной и социальной роли искусства. Близкий к русскому символизму, Шестов в политическом отношении примыкал к идеям кадетизма, сотрудничая в «Речи», в «Русской мысли». Такое сочетание идей не было исключением. Целая плеяда видных русских идеалистов - философов, социологов, эстетиков- проделала путь от поверхностного либерализма к активному антимарксизму. Среди них -Струве, Бердяев, Булгаков. Свое место в этой плеяде занимал и Шестов. Вполне закономерной была и неприязнь его к Октябрьской революции, и теоретическая деятельность в эмиграции во Франции, где он естественно, как и Бердяев,» вписался «в общий поток иррационалистической философии религиозного толка- персонализма и экзистенциализма. Шестов не только утверждал в русской философской общественной мысли ницшеанский нигилизм, он стремился найти ему аналогии в самой русской философии, своеобразное ницшеанство до Ницше. И «находит» его, субъективистски, вопреки реальному смыслу интерпретируя творчество Достоевского. Правомерность такого подхода Шестов оправдывает тем, что искусство-де по самому своему существу не может быть ни выражением, ни объектом логического анализа.

У художника не было «идей», подчеркивает Шестов, иронически заключая слово «идеи» в кавычки. Задача искусства, полагает он, - бороться» против регламентации и норматизации, порвать цепи, тяготеющие над рвущимся к свободе человеческим умом», вырвать человека из «железной необходимости». Отвергнув понимание искусства как отражения действительности, вообще как явления, чем-то, кроме субъективных психологических актов, детерминированного. Шестов открывает себе простор для любых произвольных построений. Цель их - представить Достоевского прямым выразителем тенденции, аналогичной ницшеанскому нигилизму. Шестов прямо формулирует ее: ницшеанская» переоценка всех ценностей» и переоценка Достоевским своих убеждений тождественны. Впоследствии Шестов не менее решительно отождествляет Достоевского и Кьеркегора; «Можно, не боясь упрека в преувеличении, назвать Достоевского двойником Киркегарда. Не только идеи, но и метод разыскивания истины у них совершенно одинаковы…». Следуя исходным своим методологическим установкам, отрицая тесную связь художественных произведений с объективной действительностью, Шестов рассматривает творчество Достоевского исключительно как своеобразное самовыражение, как чисто внешнюю персонификацию чувств и мыслей художника. «Не смея прямо высказать свои настоящие мысли, он, - пишет Шестов о Достоевском, - создавал для них разного рода обстановки». Шестов полностью отождествляет автора с его героями. «Записки из подполья» он характеризует как наивысшее отражение социального и нравственного нигилизма, тождественного ницшеанскому. Это произведение Шестов рассматривает как автобиографическое, как документ, свидетельствующий о полном разрыве Достоевского с идеями молодости, как «публичное отречение от своего прошлого». Циничное анархистское своеволие «подпольного человека»: «Свету ли провалиться, или мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться» - трактуется как авторское кредо. Служение людям объявляется ложью, многие социальные идеалы и цели - бессмысленными «пусть освободят крестьян, заведут суды - на душе не легче». Не критика поверхностного либерализма и механистического понимания личности только лишь как «продукта среды» слышатся здесь Шестову, а утверждение полной бессмысленности социального существования вообще, хаотичности жизни, краха любых целей и надежд. Вся прежняя философия, опиравшаяся на разум, оказывается бессильной перед «ужасом жизни». Шестов здесь подменяет частным общее. Ограниченность рационализма свидетельствует лишь об относительности любого метода, но никак не о принципиальной иррациональности человеческого существования и бессмысленности попыток понять его. Безудержное сомнение Шестов считает крахом всех идеалов и ценностей: «Сократ, Платон, добро, гуманизм, идеи - весь сонм прежних ангелов и святых, оберегавших невинную человеческую душу от скептицизма и пессимизма, бесследно исчез в пространстве, и человек испытывает страх одиночества». Смысл трагедии Ницше и Достоевского, философию этой трагедии Шестов видит в том, что «надежда погибла навсегда, а жизнь есть». Жизнь и определяется как нечто бессмысленное по своей внутренней сущности. Этот тезис служит основой для таких выводов Шестова, в которых наиболее отчетливо проявляется социальный смысл его нигилизма. Если жизнь бесцельна, жестока и бессмысленна, то всякие планы ее переустройства в будущем столь же бессмысленны, иллюзорны. Более того, они порочны, ибо надежда на «всеобщее счастье в будущем» есть «оправдание настоящего». «Подпольный человек», тождественный, по Шестову, самому Достоевскому, приходит к отказу от всяких идеалов и надежд: «Что имел он взамен прежних убеждений?» - спрашивает Шестов. И отвечает: «Ничего». В своих сочинениях Шестов не ограничивается меткими суждениями о недопустимости фетишизировать рациональные подходы к духовной жизни и молитвенно воспринимать любой освященный наукой тезис. Он переходит границы этого плодотворного и требовательного сомнения. А это, как отмечалось, - прямой путь к нигилизму. В своем стремлении не останавливаться ни перед какими границами и нормами, выработанными человечеством, Шестов возводит отрицание науки, разума, познания на уровень всеобщего принципа. Вполне естественно, что при этом он пытается низвергнуть все философские кумиры человечества, переписать, а фактически отвергнуть историю философской мысли прошлого. Вслед за Ницше Шестов отвергает направленность этой мысли, идущую от Сократа. Он считает идеи великого древнегреческого мыслителя недоразумением, его призыв к самопознанию, веру в разум - бессмысленными. Впоследствии, когда Шестов стал верным и убежденным продолжателем идей Кьеркегора, он часто обращался к имени Сократа для того, чтобы резче оттенить свою враждебность к поборникам разума. Шестов так формулирует позицию Кьеркегора, с которой он полностью солидарен и которой придерживался еще до знакомства с сочинениями датского философа: «Платон (устами своего несравненного учителя Сократа) возвестил миру: «Нет большего несчастья для человека, как сделаться мисологосом, то есть ненавистником разума»… Если бы нужно было в нескольких словах формулировать самые заветные мысли Киркегарда, пришлось бы сказать: самое большое несчастье человека - это безусловное доверие к разуму и разумному мышлению. Во всех своих произведениях он на тысячи ладов повторяет: задача философии в том, чтобы вырваться из власти разумного мышления и найти в себе смелость… искать истину в том, что все привыкли считать парадоксом и абсурдом». Шестов провозглашает абсолютную непознаваемость мира, абсолютно субъективный, релятивный подход к философским идеям. В них, по его убеждению, нет никакой - ни абсолютной, ни относительной - истины. Это чистый философский нигилизм, разобщающий людей, превращающий их мысли в совершенное ничто, в полную и бессмысленную в своей чистоте и однородности пустоту. Ведь ни одна из таких мыслей не может быть передана другим людям. А если акт коммуникации, сообщения и состоялся, то это все равно ничего не меняет, ибо передаются слова, их звуковая или графическая оболочка, но смысл передан быть не может, его попросту нет. Каждый может наполнить эту оболочку своим содержанием. Отождествляя идеи Ницше и Достоевского и рассматривая их как предшественников своего нигилизма, Шестов стремится быть последовательнее их обоих, до конца изгнать малейшие остатки веры в науку и разум. Главным объектом своей беспощадной критики Шестов избирает науку. Начинает он с обесценивания всей общепринятой философской номенклатуры и классификации. Большая или меньшая научность отдельных учений - чистейшая фикция, по Шестову. Самый крайний позитивист (а для Шестова, впрочем, не только для него одного, позитивизм - это почти материализм) не отличается от идеалиста в главном.

Спор идеализма с позитивизмом и даже с материализмом, говорит Шестов, есть только спор о словах, в сущности они согласны между собой. Коренной порок всех философских систем - в их безотчётном служении разуму. Но разум, полагает Шестов, ненадёжен. Когда то на него возлагались большие надежды, но они не оправдались.

Шестов отразил в своих суждениях новый этап в развитии философского иррационализма.

В книгах Ницше была подмечена ограниченность философии современного ему европейского позитивизма с его претензиями на всеобщность оценок. Критика этих пороков позитивизма - существенный элемент критики всякого сциентизма, то есть абсолютизации роли естественнонаучного знания, противопоставленному морали, искусству, всем другим формам духовной жизни. Но отвергая позитивистские претензии, Ницше всё же не отрицал всех форм научного знания, будь то биология или филология. Шестов же, продолжая идеи Ницше, в то же время отрицал научное знание вообще. «Неужели и теперь, когда все так ясно осознали бессилие разума, имеет смысл считаться с его потребностями?» - спрашивает он и провозглашает утвердить примат веры.

Для окончательного сокрушения претензий науки, роли разума вообще Шестов полагает необходимым дискредитировать не только науку, но и мораль. Именно в этом вопросе он провозглашает своё отличие от предшественников. Критику науки Достоевским, а также Толстым Шестов считает недостаточной именно потому, что она велась в этическом плане, была поставлена на моральную почву. В нападках на моральную санкцию науки отчётливо проявился социальный смысл шестовского нигилизма. Бесспорно, наука не может жить только моральными санкциями, не может основываться на требованиях морали. Этическое обоснование науки вносит в неё элемент субъективизма, пытается подчинить строгую объективную закономерность идеальным потребностям.

Для Шестова неприемлема наука вообще, как порождение разума, бессильного познать и изменить мир. Мораль же неприемлема как форма оправдания науки. Шестов нападает на Канта за то, что тот «освятил» законы разума моралью. «С наукой невозможно бороться, - пишет Шестов, пока не будет свалена её вечная союзница - мораль». Человек может жить без «почвы», то есть без моральных и научных ценностей, без мировоззрения, провозглашает философ. Он связывает свои призывы с кризисом сознания интеллигенции, которая «прежде плакала над страданиями народа, взывая к справедливости, требовала новых порядков», а теперь разочаровалась в собственных идеалах. Это разочарование должно, по Шестову, привести к принципиально новым установкам: к признанию недостаточности науки и разума, ибо они не объясняют сложности жизни, не устраняют её вечных трагедий. Единственный выход - это отказ от традиционных форм мышления и нравственных оценок, которые объявляются догматическими. Нет ничего устойчивого в мире, всё обесценено. У человека, полагает Шестов, должна появиться неприязнь к принятой форме изложения идей. Следует отказаться от употребления научных терминов, понятий, законов, потому что они носят «нежелательный оттенок отчётливости и определённости». Эта «определённость» должна быть, по Шестову, отвергнута потому что она создаёт иллюзию прочного знания. Более того, «философия с логикой не должна иметь ничего общего: философия есть искусство, стремление прорваться сквозь логическую цепь умозаключений и вынести человека в безбрежное море фантазии».

Претензии науки всё объяснять лишают человека истинного простора, ограничивают его горизонт. Так, наука запрещает людям бояться смерти, требуя трезвого к ней отношения. Именно отсюда, по Шестову, вырастают утилитаризм и позитивизм. Чтобы преодолеть эти узкие взгляды, необходимо разрешить людям думать о смерти, не стыдиться своего страха перед адом и чертями.

Всё земное, по Шестову, ограничено, более того - ничтожно, не имеет цены. Общественная практика не может быть мерилом оценки. «Нужно, провозглашает он, чтобы сомнение стало постоянной творческой силой, пронизало бы собой самое существо нашей жизни». Но сомнение, не основанное на позитивных началах, на утверждении, в противовес отрицаемым, иных идей и ценностей, отвечающих объективным потребностям общества, не может стать творческой силой. Оно превращается в бесплодное сомнение, холодный скепсис способный лишь разрушать живой организм.

В полемическом увлечении, но в соответствии со своей логикой Шестов провозглашает панегирик тьме. Он пишет: «Да скроется солнце, да здравствует тьма!» Оптимизм, вера в разум и прогресс отождествляются Шестовым с мещанскими добродетелями, буржуазной добропорядочностью. И наоборот, истинное выражение свободы - в алогизме, в искажении всех привычных понятий. С большой откровенностью Шестов формулирует это кредо теоретического нигилизма: «Пусть с ужасом отвернутся от нас будущие поколения, пусть история заклеймит наши имена как изменников общечеловеческому делу, - мы всё-таки будем слагать гимны уродству, разрушению, безобразию, хаосу, тьме. А там хоть трава не расти». В этой отчётливой формуле целая программа отрицания. Она как бы освещает целую цепь явлений социальной и духовной жизни России с начала XX века.

Таким образом, наследие немецкого философа Ницше оставило глубокий след в истории русской мысли; правомерно говорить о своеобразном «ницшеанском» пласте культуры России. Ни один крупный русский мыслитель конца XIX - 1-й четверти XX века не оставил без внимания философию Ницше. Однако восприятие его идей было далеко не однозначным. В некоторых кругах его имя считалось синонимом индивидуализма, в то время как в других философия Ницше означала коллективное творчество. Для одних он был «разрушителем исторического христианства», ломавшим традиционные представления о нравственности, для других - «пророком новой веры», провозвестником идеи религиозного синтеза, новой религиозной культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Термин «нигилизм» имеет удивительную и противоречивую судьбу. В зависимости от содержания, которое вкладывалось в него, это слово звучало и как гордый вызов устаревшему обществу, и как обвинение в бессмысленном разрушении культуры и морали, и как символ десоциализации человека.

Все русские радикально-демократические концепции XIX века при всем разнообразии объединяет характерная черта - отрицание. Отрицание «гнусной», по мнению их адептов, российской действительности. А отрицание, как известно, сущностный элемент нигилизма. Поэтому, видимо, можно согласиться с теми, кто обозначает феномен русского интеллигентского радикализма просто как «нигилизм», отождествляя «русский нигилизм» с теорией и практикой революционного движения в пореформенной России.

Целью данной дипломной работы является изучение феномена нигилизма в России XIX. Исходя из этого в начале первой главы нами были рассмотрены происхождение самого слова «нигилизм» и эволюция его смыслового значения.

Исторические истоки нигилизма как особого умонастроения стары, европейская история слова - обширна. Нигилистические идеи и настроения обнаруживаются уже в религиозно-философских учениях средневековья и даже раньше. Так, например, в XI веке во времена господства августинианства неверующих еретиков называли «нигилианистами» (по названию еретического учения, позднее преданного анафеме папой Александром III за отрицание человеческой природы Христа и его исторического существования).

Современная форма слова - «нигилизм» - была произведена значительно позднее от латинского существительного nihil с греческим окончанием.

В России о нигилизме в XIX веке писали М.Н. Катков, И.С. Тургенев, А.И. Герцен, С.С. Гогоцкий, Н.Н. Страхов, Ф.М. Достоевский и др., в XX веке эта тема в той или иной форме затрагивалась Д.С. Мережковским, В.В. Розановым, Л. Шестовым, С.Н. Булгаковым и заняла особое место в трудах Н.А. Бердяева и С.Л. Франка. Таким образом, во второй половине XIX века нигилистами в Российской империи стали называть молодых людей, которые хотели изменить существовавший в стране государственный и общественный строй, отрицали религию, проповедовали материализм и атеизм, а также не признавали господствовавшие нормы морали.

Далее мы рассмотрели воззрения Д.И. Писарева как одного из значимых идеологов революционного нигилизма. Также, в частности, рассматривается статья Писарева «Базаров» как один из этапов его развития как мыслителя. Он сформулировал боевую программу действий молодежи, «ultimatum нашего лагеря»: «что можно разбить, то и нужно разбивать; что выдержит удар, то годится, что разлетится вдребезги, то хлам; во всяком случае, бей направо и налево, от этого вреда не будет и не может быть»

Нигилизм Писарева служил средством пробуждения в людях творческого начала, активности, остроты мышления, духа критицизма, столь необходимых в России. Где не только официальная идеология, но и многие оппозиционные течения воспевали патриархальность, терпение покорность как якобы имманентные доблести народа.

И в этом вопросе нигилизм Писарева был закономерным продолжением и своеобразной модификацией целого ряда тенденций, уже пробивавшихся в русской философской мысли.

Также, в частности, рассматривается статья Писарева «Базаров» как один из этапов его развития как мыслителя.

В 1864 г. он уже говорит о реализме как об основе своих воззрений, заявляя о начале нового и «совершенно самостоятельного» течения мысли. И хотя сам термин «реализм» имел хождение и до шестидесятых годов, однако реализм Писарева, как подчеркивали современники, во многом не был похож на направления, ранее носившие это имя. Реализм, по Писареву, - это связь с жизнью в широком понимании этого слова, глубокое понимание гуманности и свободы, полезность как разумное наслаждение жизнью и способность приносить пользу самому себе и народу.

Таким образом, рассмотрев взгляды Д.И. Писарева далее мы перешли к нигилистической европейской мысли в лице Ф. Ницше. Краткий анализ его основных воззрений нам необходим для того, чтобы изучить его влияние на русских мыслителей конца XIX века.

Ницше выступает как радикальный нигилист и требует кардинальной переоценки ценностей культуры, философии, религии. Европейский нигилизм Ницше сводит к некоторым основным постулатам, провозгласить которые с резкостью, без страха и лицемерия считает своим долгом. Эти тезисы: ничто больше не является истинным; бог умер; нет морали; все позволено. Надо точно понять Ницше - он стремится, по его собственным словам, заниматься не сетованиями и моралистическими пожеланиями, а описывать грядущее, которое не может не наступить.

Существенно, что русское ницшеанство не носило характер единодушного принятия идей и сочинений мыслителя. Проникновение творчества Ницше в отечественную культурно-национальную традицию шло через внутреннюю полемику, критику, опровержение и неприятие ряда положений его философии. Да и понимание идей Ницше в России было далеко не единообразным. Едва ли можно говорить о некоем едином образе Ницше, поскольку каждый отечественный читатель открывал в немецком философе что-то свое. В данной дипломной работе нами были рассмотрены взгляды Преображенского, Мережковского, Соловьёва, Шестова в контексте их взгляда на философию нигилизма Ницше

Таким образом, в работе мы попытались рассмотреть феномен русского нигилизма, начиная с шестидесятых годов XIX века.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1.Антонова, Г.Н. Герцен и русская критика 50 - 60-х годов XIX века. [Текст] / Г.Н. Антонова. - Издательство Саратовского университета, 1989.

2.Антонович, М.А. Асмодей нашего времени. [Текст] / М.А. Антонович. - Литературно-критические статьи. - М., 1961.

.Волынский, Л.Л. Русские критики. [Текст] / Л.Л. Волынский. - СПб.: 1961.

.Герцен, А.И. Писарев. [Текст] / А.И. Герцен. - [Текст] / А.И. Герцен. - Собрание сочинений в 30-ти томах, т. 20. М., 1960.

.Голубев, А.Н. К вопросу о формировании материалистических взглядов Д.И. Писарева [Текст] / Н.А. Голубев. - Научные доклады высшей школы. Философские науки. М.,1964

.Григорьев, А.А. Парадоксы органической критики. (Письма к Ф.М. Достоевскому). [Текст] / А.А. Григорьев. - Статьи. М., 1989.

.Грот, Н.Я. Нравственные идеалы нашего времени. [Текст] / Н.Я. Грот. - Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2000.

.Данилевский, Н.Я. Происхождение нашего нигилизма. [Текст] / Н.Я. Данилевский. - М.: Мысль, 1970.

.Данилевский, Н.Я. Россия и Европа. [Текст] / Н.Я. Данилевский. - М.: 1995.

.Демидова, Н.В. Писарев и нигилизм 60-х годов. [Текст] / Н.В. Демидова. М.: Мысль, 1969.

.Демидова, Н.В. Писарев. [Текст] / Н.В. Демидова. - М.: Мысль, 1969.

.Добролюбов, Н.А. Собеседник любителей российского слова. [Текст] / Н.А. Добролюбов. - Собрание сочинений в 3-х томах. Т.1. М., 1986.

.Киреевский, И.В. В ответ А.С. Хомякову. [Текст] / И.В. Киреевский. - М.: Наука, 1989.

.Кузнецов, Ф.Ф. Нигилисты? Д.И. Писарев и журнал «Русское слово». [Текст] / Ф.Ф. Кузнецов. - М.: Художественная литература, 1983.

.Леонтьев, К.Н. Восток, Россия и славянство. [Текст] / К.Н. Леонтьев. - М.: Эксмо, 2007.

.Мережковский, Д.С. Толстой и Достоевский. [Текст] / Д.С. Мережковский. - Полное собрание сочинений в 17-ти томах, т.8. М., 1913.

.Немировский, А.С. Наши идеалисты и реалисты. [Текст] / А.С. Немировский. - СПб, 1993.

.Ницше, Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей [Текст] / Ф. Ницше. - М.: REFL-book, 1994.

.Ницше, Ф. Так говорил Заратустра. [Текст] / Ф. Ницше. - М.: Интербук, 1990.

.Новиков, А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. [Текст] / А.И. Новиков. - СПб.: Лениздат, 1972.

.Общественные науки и современность. / Российская академия наук. - М.: Наука, 2000, №6.

.Писарев, Д.И. Базаров. [Текст] / Д.И. Писарев. - Литературная критика в 3-х томах. Т.1. М., 1965.

.Писарев, Д.И. Идеализм Платона. [Текст] / Д.И. Писарев. - Собрание сочинений в 4-х томах, т.1. М., 1955.

.Писарев, Д.И. Схоластика XIX века. [Текст] / Д.И. Писарев. - Собрание сочинений в 4-х томах, т.1. М., 1955.

.Преображенский, В.П. Фридрих Ницше: критика морали альтруизма. [Текст] / В.П. Преображенский. - М.: Наука, 2004.

.Соловьёв, В.С. Оправдание добра. [Текст] / В.С. Соловьёв. - М.: Мысль, 1988.

.Тихомиров, Н.Д. Ницше и Достоевский. Черты из нравственного мировоззрения того и другого. [Текст] / Н.Д. Тихомиров. - СПб.: 1995.

.Тургенев, И.С. Отцы и дети. [Текст] / И.С. Тургенев. - М.: Художественная литература, 1978.

.Философские науки. / Академия гуманитарных исследований. -М.: Гуманитарий, 1998, №1.

.Франк, С.Л. Ф.Ницше и этика «любви к дальнему»Текст С.Л. Франк. - Сочинения, М., 1990.

.Франк, С.Л. Этика нигилизма. [Текст] / С.Л. Франк. - Сочинения, М., 1990

.Хайдеггер, М. Европейский нигилизм. [Текст] / М. Хайдеггер. - М.: Художественная литература, 1987.

.Хомяков, А.С. Несколько слов о «Философическом письме». [Текст] / А.С. Хомяков. - М.: Мысль, 1968.

ЦЕННОСТНЫЙ ОПЫТ

ББК 83.3(2Рос=Рус)1 + 87.8 УДК 821.161.1"18" + 165.721

Т.В. Шоломова

эстетизация нигилизма в русской литературе xix века:

к вопросу о пространственных и временных границах

Русский нигилизм середины XIX в. представляется массовым явлением, захватившим русскую культуру в масштабах страны по меньшей мере на два десятилетия. Между тем, кроме нескольких литературных героев (Базаров, Верховенский, Кириллов) и ровно двух общественных деятелей (Д.И. Писарев и С.Г. Нечаев) причислить к конкретным нигилистам некого. В массе своей нигилизм как движение состоял из эпигонов, так что главными нигилистами следовало бы признать Ситникова и Кукшину. Нигилизм был явлением сугубо петербургским, не приживавшимся в провинции. Видимость жизнеспособности ему придали два романа - «Отцы и дети» и «Бесы», в категориях которых мы до сих пор воспринимаем и описываем русский нигилизм.

Ключевые слова:

кризис, нигилизм, нигилист, разрушение, ценности, эстетизация.

Шоломова Т.В. Эстетизация нигилизма в русской литературе XIX века: к вопросу о пространственных и временных границах явления // Общество. Среда. Развитие. - 2015, № 3. - С. 127-131.

© Шоломова Татьяна Валентиновна - кандидат философских наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург, e-mail: [email protected]

Актуальность темы данного исследования обусловлена неугасающим интересом к проблеме современного нигилизма. Следует отметить, что в центре внимания в последние десятилетия систематически оказывается правовой нигилизм. Поскольку проблему описывают, в основном, юристы и лишь изредка культурологи , сложно сказать, насколько социально-политический нигилизм XIX в. является предтечей современных нигилистических проявлений. Тем не менее, своему историческому предшественнику современный нигилизм обязан как минимум названием.

В данной статье обосновывается локальность русского нигилизма XIX в., его временная и пространственная ограниченность вопреки исторически укоренившемуся убеждению, что это было широчайшее молодежное движение, отразившее как кризис сознания, так и духовные запросы своей эпохи.

Русский нигилизм обычно определяют как отрицание общепринятых ценностей, идеалов и норм - моральных, эстетических, культурных, правовых, политичес-

ких, экономических и прочих. Это отрицание нашло выражение в конкретных поступках (жестах), по которым нигилиста можно было с легкостью обнаружить. Важнейшим из этих жестов оказались смена прически, переодевание, намеренная демонстрация нарочитой грубости манер.

Русский нигилизм как явление жестко локализован во времени (я постараюсь показать, что и в пространстве). В первую очередь, это «русский нигилизм 1860-х гг.» -«своеобразное отражение идеологии и психологии эпохи кризиса крепостничества и всех его порождений в философии, морали, быту» . В этом случае нигилизм описывается как «ранний период формирования революционно-демократического лагеря». Особенности русского нигилизма (система нигилистических жестов и предполагаемая эволюция в революционно-демократическое движение) дают основания для определения его как социально-политического - в отличие от эсте- о

тического (английского и французского) о и философского (немецкого) . Ц Иногда нигилизм определялся как «скеп- о

тическое мировоззрение, отрицающее все объективные и субъективные ценности», а также как «радикальная разночинная интеллигенция 60-х - начала 70-х годов, хотя последняя не только не отрицала, а имела очень определенные убеждения» . И даже существует определение нигилизма как «полемического термина для обозначения крайностей движения 60-х годов» . Возможно, это последнее ближе всего к истине.

Никто точно не может сказать, когда русский социально-политический нигилизм перестал существовать, но дата его возникновения совершенно точно известна: публикация романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» во второй книжке «Русского вестника» за 1862 г. Притом, что главный герой романа Евгений Васильевич Базаров, студент Медико-хирургической академии, сам ни разу не называет себя нигилистом, и никто из описанных в романе нигилистов сам себя не называет так. Слово «нигилист» употребляется в романе 14 раз, причем всегда в третьем лице - не удивительно, что оно не прижилось в качестве самоназвания - таковым оказались «реалисты» (по крайней мере, по утверждению представителей враждебного лагеря) , вероятно, не без влияния одноименной статьи Д.И. Писарева. Не прижилась также шутка А.И. Герцена про «сан-кринолины» по аналогии с санкюлотами . Первым слово «нигилист» в романе произносит Аркадий Кирсанов, сразу же поясняющий изумленному отцу, что это значит: «человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип» .

После публикации романа все заметили, что «нигилисты среди нас» - все, кроме Н.Г. Чернышевского, который в крепости писал собственный роман о передовых («новых») людях, не принимая во внимание ни неряшливой одежды, ни отсутствия кринолина, ни необходимости отрицать всякий авторитет и грубить гостеприимным хозяевам за утренним чаем. Больше всего в романе идейного оппонента его заинтересовал лопух. Также Чернышевский ничего не знал про синие очки, длинноволосых юношей и стриженых девушек, то есть про реальную молодежную моду - возможно, потому, что передовую женщину Веру Павловну списал с собственной жены. Как бы то ни было, в 1862 г. все увидели новое социальное явление, молодежную субкультуру, как сказали

бы сейчас, причем увидели именно ее «тургеневский», а не «чернышевский» вариант. Так что именно увидели современники?

Если мы сейчас попробуем реконструировать т.н. «визуальный ряд» русского нигилизма, то обнаружим следующее: о том, как нигилисты выглядели, можно много прочитать, но сложно посмотреть: отсутствие кринолина, стриженые волосы у женщин и длинные у мужчин , синие очки, «дабы не мрачить единый свет разума» . Эти внешние признаки дополнительно подчеркивают смену моделей поведения и социальных ролей: люди и так ходили в книжную лавку братьев Серно-Соловьевичей поглазеть на первую женщину-продавца А.Н. Энгельгардт, так она еще была в синих очках . Фотографии (по крайней мере, известные растиражированные фотографии) соответствующего периода не дают полного представления о внешнем виде нигилистов, о том, что же так шокировало ревнителей традиционных ценностей - достаточно взглянуть хоть на снимки А.П. Сусловой (стриженые волосы не так сильно бросаются в глаза, юбка остается пышной и без кринолина). Привычный нам визуальный образ нигилизма оформился позже в живописи 1870-х гг. в картинах И.Е. Репина, Н.А. Ярошенко, В.Е. Маковского и др. Но до сих пор исследования о «людях 1860-х годов» иллюстрируют картинами, написанными на 10-20 лет позже (например, книга О.М. Гончаровой ), и мы все искренне принимаем за образ подлинного шестидесятника образ представителя следующего поколения.

Второй важный вопрос - сколько на самом деле было нигилистов и даже - кого в действительности следовало бы так называть? От того, кто именно будет определен как нигилист, зависит ответ на вопрос о хронологических рамках явления. Потому что термин «нигилизм» употребляется в самом широком значении, и в число нигилистов включаются все, начиная от ранних теоретиков (Чернышевского и Добролюбова) и до поздних практиков, например, группы Шевырева-Ульянова (я сама когда-то написала диссертацию, в которой слово «революционер» означало «нигилиста в предельной степени» ). Эта точка зрения широко распространена как в отечественной науке, так и в зарубежной (как и общемировая склонность иллюстрировать явление картинами Репина и Ярошенко рубежа 1870-1880-х гг). Тогда следует признать, что первые нигилисты вышли на историческую арену даже раньше 1859 г. - времени действия романа

«Отцы и дети». Верхней границей может быть угасание революционной практики, например, «Второе первое марта» 1887 г. То есть нигилизм - явление исключительно широкое, имеющее не только вполне определенный визуальный ряд (окончательно оформившийся, однако, не в 1860-е гг., а на десятилетие позднее), но и множество самых разнообразных проявлений, вплоть до бомбометания.

Но возможен и другой подход к проблеме. Позволю себе высказать предположение, что описанный Тургеневым нигилизм был, напротив, чрезвычайно узким явлением, и только по недоразумению сначала и по традиции потом это название стали употреблять по отношению к совершенно разным общественным движениям - от «брожения умов» (которое еще иногда описывают как «революционную ситуацию») рубежа 50-60-х гг. XIX в. - и до террористической деятельности 1870-1880-х гг.

В письме К.К. Случевскому Тургенев объяснял, почему выбрал именно такое слово: «и если он называется нигилистом, то надо читать: революционером» . Если Тургенев понимал под революционером именно того, кто готовит революционное выступление, а не употреблял слово в метафорическом смысле для обозначения деятеля, способного в определенной области самым решительным образом изменить ход вещей, то здесь возникали дополнительные основания для дезориентации современников. Потому что революционеров в обоих смыслах слова обычно очень мало, а все особенности описанного в романе явления распространили на самые широкие круги молодежи и ожидали от этих самых широких кругов того, чего ожидать не стоило бы. И это привело как минимум к неправильному пониманию того, что такое нигилизм, и к обнаружению его там, где его в действительности не было. За нигилизм принимали отдельные, хотя и совершенно определенные жесты, т.е. поверхностные подражательные проявления, в то время как нигилизм - это фундаментальный кризис ценностей в сознании нигилиста. Понятно, что кризис этот каким-то образом проявляет себя на практике - решили, что проявляет через смену прически или ношение синих очков, но вполне возможно, что решили ошибочно.

Д.И. Писарев чувствовал истинную природу и глубину этого кризиса прекрасно и писал про Базарова прямо, что для того не существует разницы между добрым и злым, хорошим и плохим, и он не ворует и не режет людей только потому, что ему это все не

нравится - «он не украдет носового платка также, как не станет есть тухлой говядины», то есть это дело исключительно вкуса и расчета, а не следования идеалам или принципам . Идеалы стираются в сознании нигилиста до полного неразличения, а такое бывает крайне редко. Как ни странно, как раз Чернышевский отличался неспособностью отличать хорошее от плохого - стоит вспомнить, как показаны в романе «Что делать?» семья и брак, когда самому автору кажется нормальным, что, если мужу притвориться мертвым, то жена сможет выйти замуж за другого, да и сам муж благополучно женится на другой, и все будут соседствовать и жить весело и дружно. Такого рода неспособность отличать одно от другого привела к известной сцене из счастливого будущего, когда резвящиеся пары по очереди покидают зал и потом возвращаются, т.е., по замечанию Набокова, к утверждению «ходячих идеалов, выработанных традицией развратных домов» , воспроизведенных под видом истинно свободной любви грядущего века.

Настоящий нигилизм еще и не сводится к демонстративному поведению, к «нигилистическому» поступку, поскольку дерзкий поступок может быть попыткой проверить устойчивость ценностей, а не следствием их неразличения или безразличием к ним. Например, юный Вася Слепцов весной 1853 г. вошел в алтарь домовой церкви Пензенского дворянского института и упал там в обморок, а объяснил это тем, что, войдя в алтарь, сказал: «Не верую», чтобы проверить, что будет дальше . Формально поступок нигилистический - человек совершает нечто недозволенное, демонстрирует пренебрежение к традиционным ценностям. А фактически, если мальчик упал от напряжения в обморок, стало быть, ожидал ответа от Бога и признавал его существование, так что какой же это нигилизм? Это совсем не то, что мышь, запущенная за разбитое стекло иконы в романе «Бесы».

А.И. Новиков в своем исследовании приводит в числе прочих классификацию раннесоветского историка Н. Рожкова, выделявшего наряду с другими «нигилистическую» революционную группу - Д.И. Писарева и С.Г. Нечаева . Больше никого и нет - Варфоломея Зайцева еще с некоторой натяжкой можно отнести к нигилистам, может быть, с еще большей натяжкой, издателя журнала «Русское слово» Г.Е. Благосветлова как главного поощ-рителя нигилизма (но всю славу журнала составлял один Писарев; после его ухода

все нигилистическое влияние кончилось). Подлинный нигилизм был до крайности редок, и с классификацией Рожкова лучше согласиться - Писарев и Нечаев, теоретик и практик. Всё. Все остальные нигилисты, заполнившие пространство и создающие видимость массовости - эпигоны. Синие очки так запомнились современникам потому, что в них-то и было дело, под очками был не кризис ценностей, а стремление его имитировать, и далее этих синих очков нигилизм не шел.

И тут возникает еще одна важная проблема: нигилизм как явление петербургское, не выдержавшее столкновения с инерцией провинциальной жизни. Действие «Отцов и детей» происходит в русской деревне, куда нигилизм заносится как столичное поветрие, и где он очень быстро умирает. У Аркадия нигилизм умирает в душе, Базаров умирает физически, а Кук-шиной как эпигона нигилизма на самом деле еще нет, потому что в описываемом 1859 г. никто в России не знает, что явиться на бал «безо всякой кринолины и в грязных перчатках» - это нигилизм. Но неприглядная правда русской действительности такова, что, по итогам развития сюжета, главными фигурами и самыми заметными действователями следующего периода, известного нам как «русский нигилизм», оказались именно Авдотья Кукшина и Виктор Ситников. Мы помним финал романа: Кук-шина прекрасно процветает в Гейдельбер-ге, Ситников нашел себя в Петербурге, где «продолжает дело Базарова» . Причем Кукшина и Ситников сами себя не ощущают изнутри эпигонами, они абсолютно уверены в полном соответствии своего поведения жизненной программе своего идейного лидера - они воплощают идеал. Почему никто не обратил внимания, что начитавшаяся романа молодежь тоже взялась «продолжать дело Базарова» не хуже, надо полагать, Ситникова, точно также не ощущая изнутри собственного эпигонства. Непонятно, сознательно так написал Тургенев или бессознательно, но интересно, что даже такие сторонники нигилизма, как Герцен и Писарев обсуждали всерьез нежизнеспособного и вполне себе локального Базарова и не считали необходимым внимательно относиться к Кукшиной и Ситникову как единственным реальным деятелям нигилизма. А ведь именно эпигоны оказались подлинными носителями русского нигилизма; за редчайшим исключением никого, кроме эпигонов, в реальном русском нигилизме не было. И как Базаров не называл себя нигилистом, так и реальный нигилизм

продолжал существовать во внешних оценках: простой народ ругался обидным словом «нигилист» , иногда производя его от слова «глист» .

Нигилизм создали русские писатели -Тургенев его описал (отчасти, видимо, придумал) - и русский нигилизм появился. Рожденный нигилизм поддержал критик Писарев - потому что при его резком складе ума иначе как нигилистом его и не назвать. Нигилизм Писарева - теоретический нигилизм, нигилизм разрушающего слова. Но боевой призыв Писарева не вызвал к жизни реальных нигилистов. Кто еще нигилист? Герцен в полемике с Писаревым придал явлению иллюзию жизнеспособности, поскольку обсуждал его как нечто реально существующее. Писарев утонул в 1868 г., и теоретический период нигилизма закончился. Следующих «говорящих уст» он не нашел.

В 1869 г. Нечаев и нечаевцы убили студента Московской сельскохозяйственной академии Ивана Иванова - так начался период практического нигилизма, переход от слова к делу. Но и это убийство, несмотря на цинизм мотива и исполнения, осталось бы локальным явлением. Нигилизм нечаевского толка вышел за границы Москвы и даже России снова благодаря русской литературе - если бы Ф.М. Достоевский не написал роман «Бесы», провинциальная история не превратилась бы в событие вселенского масштаба. Именно под пером Достоевского нигилизм обрел недостающие ему глубину и объем, выявил и показал органически присущую ему тягу к смерти (которой отличался уже Базаров, иначе почему он не взял с собой средство дезинфекции, отправляясь препарировать тифозный труп?). У нигилизма появились разновидности - нигилизм Петра Верхо-венского, нигилизм Николая Ставрогина (неспособность которого отличать доброе от злого Тихон комментирует евангельскими словами: «о если б ты был холоден или горяч! Но поелику ты тепл, то изблюю тебя из уст моих» ) и нигилизм Алексея Кириллова. Нигилизм Верховен-ского самый очевидный и кажется самым разрушительным, и впоследствии именно его описывали как самый опасный: Петру-ша стремится насладиться гибелью других и даже целого мира, старательно оберегая при этом себя самого как воспринимающий субъект. Но в действительности главный русский нигилист - это Кириллов, пренебрегающий профессиональным долгом ради идеи (на что Базаров, как известно, никогда не решался). Если Верховен-

скии умело организует разрушение вокруг тура не только вызвала нигилизм к жиз-

себя и наслаждается открывшимся зрели- ни, подробно охарактеризовала, сделала

щем, то Кириллов уничтожает мир вместе влиятельным, но она же способствовала

с собоИ, то есть уничтожает даже того, кто и тому, что название «нигилизм» распро-

мог бы воспринять и оценить разрушения. странилось потом и на участников револю-

Этому нигилизму уже все равно где реали- ционного движения (изданный в Лондоне

зовываться - скромные масштабы губерн- роман С. Степняка-Кравчинского «Андрей

ского города для него не помеха, а лишнее Кожухов» первоначально назывался

свидетельство всепобеждающей силы. «Карьера нигилиста» - и это была именно

Таким образом, русский нигилизм история русского революционера, расска-

XIX в. - явление больше литературное, занная для представителей другой куль-

чем существующее на самом деле (в ре- туры с целью вызвать сочувствие). И если

альной действительности отсутствие не- русский нигилизм XIX в. - явление более

обходимого для подлинного нигилизма всего литературное, то его хронологичес-

кризиса ценностей компенсировалось мно- кие границы - 1862-1870 гг., от публикации

гочисленными намеками на него). Литера- «Отцов и детей» до публикации «Бесов».

Список литературы:

Герцен А.И. Былое и думы. 1852-1868. Части VI-VIII / Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. -Т. 11. - М.: Издательство академии наук СССР, 1957.

Герцен А.И. Скоты / Герцен А.И. Полное собрание сочинений: в 30-ти т. - М., 1954-1964. - Т. 19.

Гончарова О.М. «Новые люди» эпохи 1860-х: идеи - тексты - социопрактики: лекции по истории русской культуры - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2011/ - 139 с.

Де Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни. - М.: В университетской типографии на Страстном бульваре, 1881. - 53 с.

Достоевский Ф.М. Бесы / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. - Т.10. - Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. - 516 с.

Достоевский Ф.М. Бесы. Глава «У Тихона». Рукописные редакции / Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. - Т.11. - Л.: Издательство «Наука», Ленинградское отделение, 1974. - 414 с.

Краус В. Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории. Следы рая. Об идеалах. Эссе / Пер. с нем. А. Карельского, Е. Кацевой и Э. Венгеровой. - М.: Радуга, 1994. - 256 с.

Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. Опыт критической характеристики. - Л.: Лениздат, 1972. -296 с.

Набоков В.В. Дар. / Набоков В.В. Русский период. Собрание сочинений в 5 т. - Т. 4. - СПб.: Симпозиум, 2000. - С. 188-541.

Ольхова Л.Н. Трансформация модусов отрицания в русской культуре переходных эпох: монография. - М.: МГИМО-Университет, 2007. - 304 с.

Панаева А.Я. Воспоминания. М.: Захаров, 2002. - 445 с.

Писарев Д.И. Базаров / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. - Т. 4. Статьи и рецензии 1862 (январь-июнь). - М.: Наука, 2001. - С. 164-201.

Писарев Д.И. Реалисты / Писарев Д.И. Полное собрание сочинений и писем в 12 т. - Т. 6. Статьи 1864 (апрель-декабрь). - М.: Наука, 2003. - С. 222-353.

Сапронов П.А. Путь в Ничто. Очерки русского нигилизма. - СПб.: ИЦ «Гуманитарная академия», 2010 - 400 с.

Степняк-Кравчинский С.М. Андрей Кожухов. - М.: Советская Россия, 1978. - 336 с.

Тургенев И.С. Отцы и дети / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28 т. Сочинения. - Т. 8. - М.-Л.: Наука, 1964. - С. 193-402.

Тургенев И.С. Письмо Случевскому К.К. от 14(26).04.1862 / Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в 28-ми т. - Письма. Т. 4. - М.-Л.: Наука, 1962. - С. 379-382.

Утарбеков Ш.Г. Преодоление правового нигилизма в Российской федерации (вопросы конституционного регулирования): монография - Челябинск: ИИУМЦ «Образование», 2010 - 146 с.

Чернышевский Н.Г. Что делать? / Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: в 15-ти т. - Т. XI. Под ред. П.И. Лебедева-Полянского. - М.: Государственное издательство художественной литературы, 1939.

Шелгунов Н.В. Воспоминания / Шелгунов Н.В., Шелгунова Л.П., Михайлов М.Л. Воспоминания: в 2-х т. - Т. I . - М.: Художественная литература, 1967. - 510 с.

Шоломова Т.В. Эстетика русского нигилизма (1860-1880 годы). Дисс. ... канд. филос. наук. - СПб., 1999. - 173 с.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - т. XXI. - СПб., 1897. - С. 11.

Энциклопедический словарь товарищества «Бр. А и И. Гранат и К°». Изд-е 7-е, совершенно переработанное. - М.: т-во Бр. А. и И.Гранат и К°», 1910-1948. - Т. 30. - С. 167-168.

Якушин Н.И. «Крупный, оригинальный талант» // Слепцов В.А. Проза. / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.И.Якушина. - М.: Советская Россия, 1986. - 336. с.

Hinghley R. Nihilists. Russian Radicals and Revolutionaries in the Reign of Alexander II (1855-1881). -London, 1967. - 128 p.

Русский нигилизм

Нигилизм есть характерно русское явление, в такой форме неизвестное Западной Европе. B узком смысле нигилизмом называется эмансипационное умственное движение 1860-х годов и его главным идеологом признается Писарев. Тип русского нигилиста был изображен Тургеневым в образе Базарова. Но в действительности нигилизм есть явление гораздо более широкие, чем писаревщина, его можно найти в подпочве русских социальных движений, хотя нигилизм сам по себе не был социальным движением. Нигилистические основы есть у Ленина, хотя он и жил в другую эпоху. Мы все нигилисты, говорил Достоевский.

Русский нигилизм отрицал Бога, дух, душу, нормы и высшие ценности. И тем не менее нигилизм нужно признать религиозным феноменом. Возник он на духовной почве православия, он мог возникнуть лишь в душе получившей православную формацию. Это есть вывернутая наизнанку православная аскеза, безблагодатная аскеза. B основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит православное мироотрицание, ощущение мира лежащия во зле, признание греховности всякого богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в мысли. Подобный православной аскетике нигилизм был индивидуалистическим движением, но также был направлен против творческой полноты и богатства жизни человеческой индивидуальности. Нигилизм считает греховной роскошью не только искусство, метафизику, духовные ценности, но и религию. Все силы должны быть отданы на эмансипацию земного человека, эмансипацию трудового народа от непомерных страданий, на создание условий счастливой жизни, на уничтожение суеверий и предрассудков, условных норм и возвышенных идей, порабощающих человека и мешающих его счастью. Это - единое на потребу, все остальное от лукавого.

B умственной сфере нужно аскетически довольствоваться естественными науками, которые разрушают старые верования, низвергают предрассудки, и политической экономией, которая учит организации более справедливого социального строя. Нигилизм есть негатив русской апокалиптичности. Он есть восстание против неправды истории, против лжи цивилизации, требование, чтобы история кончилась и началась совершенно новая, внеистореская или сверхисторическая жизнь. Нигилизм есть требование оголения, совлечения с себя всех культурных покровов, превращение в ничто всех исторических традиций, эмансипация натурального человека, на которого не будет более налагаться никаких оков.

Умственный аскетизм нигилизма нашел себе выражение в материализме, более утонченная философия была объявлена грехом. Русские нигилисты 60-х годов - я имею в виду не только Писарева, но и Чернышевского, Добролюбова и др, - были русскими просветителями, они объявили борьбу всем историческим традициям, они противополагали «разум», существование которого в качестве материалистов признавать не могли, всем верованиям и предрассудкам прошлого. Но русское просветительство, по максималистическому характеру русского народа, всегда оборачивалось нигилизмом. Вольтер и Дидро не были нигилистами. B России материализм принял совсем иной характер, чем на Западе. Материализм превратился в своеобразную догматику и теологию. Это поражает в материализме коммунистов. Но уже в 1860-х гг. материализм получил эту теологическую окраску, он стал морально обязательным догматом и за ним была скрыта своеобразная нигилистическая аскеза. Был создан материалистический катехизис, который был усвоен фанатически широкими слоями левой русской интеллигенции. Не быть материалистом было признано нравственно подозрительным. Если вы не материалист, то значит, вы за порабощение человека и народа.

Отношение русских нигилистов к науке было идолопоклонническим. Наука, - под которой понимались, главным образом, естественные науки, в то время окрашенные в материалистический цвет, - стала предметом веры, она была превращена в идол. B России в то время были и замечательные ученые, которые представляли особенное явление. Но нигилисты-просветители не были людьми науки. Это были верующие люди и догматически верующие. Менее всего им свойствен был скептицизм. Методическое сомнение Декарта мало подходит к нигилистам, да и вообще к русской природе. Типический русский человек не может долго сомневаться, он склонен довольно быстро образовывать себе догмат и целостно, тотально отдавать себя этому догмату. Русский скептик есть западный в России тип. B русском материализме не было ничего скептического, он был верующим.

B нигилизме в деформированном виде огразилась еще одна черта русского православного религиозного типа - нерешенность на почве православия проблемы культуры. Аскетическое православие сомневалось в оправданности культуры, склонно было видеть греховность в культурном творчестве. Это сказалось в мучительных сомнениях великих русских писателей относительно оправданности их литературного творчества. Религиозное, моральное и социальное сомнение в оправданности культуры, есть характерно русский мотив. У нас постоянно сомневались в оправданности философского и художественного творчества. Отсюда борьба против метафизики и эстетики. Вопрос о цене, которой покупается культура, будет господствовать в социальной мысли 70-х годов. Русский нигилизм был уходом из мира, лежащего во зле, разрывом с семьей и со всяким установившимся бытом. Русские легче шли на этот разрыв, чем западные люди. Греховными почитались государство, право, традиционная мораль, ибо они оправдывали порабощение человека и народа. Замечательнее всего, что русские люди, получившие нигилистическую формацию, легко шли на жертвы, шли на каторгу и на виселицу. Они были устремлены к будущему, но для себя лично они не имели никаких надежд, ни в этой земной жизни, ни в жизни вечной, которую они отрицали. Они не понимали тайны Креста, но в высшей степени были способны на жертвы и отречение. Они этим выгодно отличались от христиан своего времени, которые проявляли очень мало жертвоспособности и были соблазном, отталкивающим от христианства. Чернышевский, который был настоящим подвижником в жизни, говорил, что он проповедует свободу, но для себя никакими свободами никогда не воспользуется, чтобы не подумали, что он отстаивает свободы из эгоистических целей. Удивительная жертвоспособность людей нигилистического миросозерцания свидетельствует о том, что нигилизм был своеобразным религиозным фенюменом.

Не случайно в русском нигилизме большую роль играли семинаристы, дети священников, прошедшие православную школу. Добролюбов и Черньшевский были сыновья протоиереев и учились в семинации. Ряды разночинной «левой» интеллигенции у нас пополнялись в сильной степени выходцами из духовного сословия. Смысл этого факта двоякий. Семинаристы через православную школу получали формацию души, в которой большую роль играет мотив аскетического мироотрицания. Вместе с тем в семинарской молодежи второй половины 50-х годов и начала 60-х годов назревал бурный протест против упадочного православия XIX века, против безобразия духовного быта, против обскурантской атмосферы духовной школы. Семинаристы начали проникаться освободительными идеями просвещения, но проникаться по-русски, т. е. экстремистски, нигилистически. Немалую роль тут играло и rеssiаntimеnt семинаристов к дворянской культуре.

Вместе с тем в молодежи пробудилась жажда социальной правды, которая была в ней порождением христианства, получившего новую форму. Семинаристы и разночинцы принесли с собой новую душевную структуру, более суровую, моралистическую, требовательную и исключительную, выработанную более тяжелой и мучительной школой жизни, чем та школа жизни, в которой выросли люди дворянской культуры. Это новое молодое поколение изменило тип русской культуры. Тип культуры шестидесятников, Добролюбова, Чернышевского, нигилистов, возраставшей революционной интеллигенции был пониженный по сравнению с типом дворянской культуры 1830-х и 1840-х годов, культуры Чаадаева, И. Киреевского, Хомякова, Грановского, Герцена. Культура всегда образуется и достигает более совершенных форм путем аристократического отбора. Демократизуясь, распространяясь в ширь на новые слои, она понижается в своем уровне и лишь позже, путем переработки человеческого материала, культура может опять повыситься.

B малых размерах в слое интеллигенции в 1860-е годы в России произошел тот же процесс, который в широких, всенародных масштабах произошел в русской революции. Изменение типа культуры выразилось прежде всего в изменении направления сознания и тем культуры. Это было предрешено уже Белинским в последний период его развития. «Идеалисты» 1840-х годов интересовались, главным образом, гуманитарньгми науками, философией, искусством, литературой. Нигилисты 1860-х годов интересовались, главным образом, естественными науками и политической экономией, что определило уже интересы коммунистического поколения русской революции.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Истоки и смысл русского коммунизма автора Бердяев Николай

Из книги Постмодернизм [Энциклопедия] автора Грицанов Александр Алексеевич

НИГИЛИЗМ НИГИЛИЗМ (лат. nihil - ничто) - исходно - одна из характерных черт буддистской и индуистской философии. Согласно присущему им Н. (или пессимизму), в посюстороннем мире в принципе не присутствует изначальная реальность, ибо она не имеет имени и формы; оформленной же и

Из книги Бунтующий человек автора Камю Альбер

Из книги Инерция страха. Социализм и тоталитаризм автора Турчин Валентин Фёдорович

НИГИЛИЗМ И ИСТОРИЯ В течение ста пятидесяти лет метафизического бунта и нигилизма вновь и вновь под различными масками упорно являл свое изможденное лицо человеческий протест. Все, восставшие против удела человеческого и его творца, утверждали одиночество человека,

Из книги Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей автора Ницше Фридрих Вильгельм

Марксистский нигилизм Многих приверженцев марксизма привлекают в нем его пози­тивные аспекты: социалистические идеалы и решимость искать действенные методы для их осуществления. Однако нигилисти­ческий аспект марксизма - это его важнейшая черта, определя­ющая

Из книги Манифест философии автора Бадью Ален

I. Нигилизм

Из книги Возвращение примитива [Антииндустриальная революция] автора Рэнд Айн

5. Нигилизм? Мы не согласны ни с тем, что слово «техника», даже если заставить откликнуться в нем греческое?????, пригодно, чтобы указать на сущность нашего времени, ни с тем, что имеется некоторое полезное для мысли соотношение между «планетарным господством техники» и

Из книги Писарев автора Демидова Нина Васильевна

14. Мультикультурный нигилизм Питер ШварцЧтобы подняться выше первобытного уровня, человеку пришлось осознать факт существования ценностей. Каждый шаг вперед требовал понимания не только того, как сделать этот шаг, но и того, почему это действие представляет ценность,

Из книги Конец стиля автора Парамонов Борис Михайлович

V. Нигилизм и реализм В условиях тюремного режима продолжало формироваться мировоззрение Писарева. Друзья и сотрудники по «Русскому слову» часто навещали его, приносили ему книги, журналы, письма и вести с воли. В письмах к матери Писарев неоднократно упоминал, что,

Из книги Расовый смысл русской идеи. Выпуск 2 автора Авдеев В. Б.

Из книги Сочинения [сборник] автора Бердяев Николай

В. Л. Махнач с. Н. Марочкин Русский город и русский дом Где жить русскому народу? Человеку современного биологического вида около 40 тыс. лет. Из них более семи тысяч лет человек живет в городе. Знаменитый Иерихон, древнейшие городские поселения на Кипре и в южной части

Из книги Философский словарь автора Конт-Спонвиль Андре

Глава II. Русский социализм и нигилизм

Из книги По ту сторону добра и зла. Воля к власти (сборник) автора

VII. Формализм и нигилизм Одна из инкарнаций смысла?– технические изобретения. Если в театрализованной социокультуре смысл воплощает себя так, как будто бы он был всего-навсего значением, утаивая свою амбивалентность (мы значим что-то, исполняя публичныe роли, но никогда

Нигилизм представляет собой философское движение, не признающее правил и авторитетов, установленных обществом. Человек, который разделяет такое мировоззрение и ставящий под сомнение любые общепринятые нормы - это Нигилист. Данный термин приобретает всё большую популярность во многих направлениях: религия, культура, право, социальная сфера.

Рассмотрев нигилизм как составляющую общественной сферы, можно выяснить, почему возникло это направление и в какое время. Важно проанализировать принципы и взгляды нигилистов и цели, которые они обычно преследуют.

Нигилист - это тот, кто считает, что жизнь не имеет цели, ценности или значения, включая его собственную.
Нигилисты не верят в существование какой-либо объективной морали, и любые правила/законы, которым они следуют, если таковые имеются, являются поверхностными или соблюдаются ими только из практических соображений.

Нигилист и нигилизм - значение

Значение слова «нигилист» определяется как отрицание индивидуумом определенных вещей, таких как смысл существования личности, наличие авторитетов и поклонение религиозным идолам.

Лексическое значение слова «нигилист» подразумевает определенное лицо, которое является сторонником радикально-демократического рассуждения и выражающий свое неприятие к общепринятым законам, правилам и традициям.

В современном обществе смысл слова нигилист приобрел более глубокий и расширенный смысл. Но взгляды и убеждения таких людей также как прежде не изменились. Нигилисты 21 века также придерживаются мировоззрений позволяющие ставить под сомнение правила и стандарты общества, а так же отрицают любые идеалы, моральные и этические нормы и закономерные формы социального существования.

Принципы нигилистов

Направление, внутри которого придерживаются нигилистических принципов, приобрело название нигилизм. Это движение характеризует образ мысли, и жизни подразумевающее непринятие всего. Более конкретизированное значение и его проявление в той или иной ситуации зависит от конкретных обстоятельств и временных рамок.

В большинстве источников нигилистов характеризуют как отрицательных и негативных личности. По мнению большинства, эти личности постоянно в состоянии протеста и бунта, которые не довольны установленными правилами и законами социума. Сторонники нигилизма встречаются во многих сферах общества. Каждый участник движения отрицает удобное для себя направление: политику, культуру, религию.

Первое упоминание нигилизма появилось в средние века Александром III. Немецкий философ Ф.Г. Якоби так же использовал термин нигилизм.

Также известно, что Ницше был нигилистом. Он придерживался утверждения, основанного на отрицании Бога и несостоятельности христианства как религии.

Нигилист, если только он логичен, сомневается в существовании своего собеседника и не уверен в своём собственном существовании.
Виктор Гюго. Отверженные

Традиционный нигилизм является основой для появления более глубоких и новых видов данного направления. Участники нигилистического движения не всегда единогласны в своих рассуждения и заключениях. Еще больше споров возникает между обществом и представителями нигилизма. Обычные представители общества не могут понять нигилистов и их убеждения.

Еще сложнее понять нигилиста, который не приемлет никаких взаимодействий и не верит ни во что. Нигилистам сложно понять общество, которое идеализирует и придает смысл вещам без веской на то причины. Они своим протестом пытаются доказать что существование мира не зависит от людей и их идеалов. Мир и вселенная функционирует отдельно от всего и не нуждается в культивировании и поклонении.

Таким образом, для нигилизма характерно мировоззрение, которое основывается на прогрессе и рациональности.

Основные принципы и взгляды нигилистов

Взгляды нигилистов всегда являются четкими и лаконичными. Их утверждения подчинены конкретным принципам и утверждениям, в которые они верят.

Наиболее распространенными утверждениями нигилистов принято считать следующие:

• Главного правителя нет или создателя, т.е. Бога не существует, так как нет разумных и понятных доказательств этого факта.
• Мораль и нравственность в независимом виде не существует.
• У жизни нет истины и любое объективное действие не важнее другого.

Принципы нигилистов всегда близки к реальности и их рассуждения всегда основываются только на фактах. Нигилист - это такой человек, который ко всему относится со скептической недоверчивостью и подозрением и во многом ищет нестандартное объяснение.

Виды нигилизма

1. Философский , утверждающий, что существование не несет в себе конкретной смысловой нагрузки, правды, фактора и ценности.
2. Мереологический . Согласно этому типу, объекты и предметы, созданные из отдельных деталей не существуют.
3. Метафизический . Тут основой является позиция, основанная на теории отрицания существования объектов в реальном времени.
4. Эпистемологический вид нигилизма отрицает любые виды знания.
5. Моральный вид утверждает с учетом метаэтического мнения, что нет таких понятий как моральный или аморальный.
6. Правовой нигилизм. Тут под сомнения ставятся нормы и правила поведения, установленные органом управления. В данном мышлении в общественной среде присутствует активное и пассивное отрицание прав личности. Это препятствие нормальному развитию общества и может стать причиной возникновения противозаконных действий.

Как выглядит нигилист и нигилизм в реальной жизни и в литературе

На территории России определение нигилизма появилось в 1829 году. Первым, кто использовал этот термин, был Надеждин Н.И. В более позднее время нигилизм указывался в произведении Берви В.В. Более широкую известность нигилизм в таком виде, в котором мы его знаем, приобрел в романе Тургенева И.С. "Отцы и дети". Известность данного произведения позволило термину нигилизм превратиться в крылатое выражение.

В современном обществе нигилистом можно часто встретить в реальной жизни, а также и в литературе. Несомненно, в литературе наиболее ярко и полно термин нигилизм описал Тургенев в своем произведении. С помощью главного героя как нигилиста автор донес до читателя весь смысл этого понятия, и последствия такого поведения. Этот роман тал очень востребованным и приобрел своих поклонников. По истечению времени значение слова нигилизм стал включать в себя все больше значений. К ранее установленным принципам добавляется отрицание авторитетов и сомнение в правовых возможностях граждан.

Нигилизм есть отчаяние человека о неспособности делать дело, к какому он вовсе не призван.
Василий Васильевич Розанов. Апокалипсис нашего времени

Нигилизм как направление в основном встречается в России и других странах постсоветского пространства. В западных странах нигилизм как философское движение почти не существует и проявляется в единичных случаях. Нигилизм в России появился в начале 60-х годов 19 столетия. Яркими представителями этого направления были Чернышевский, Писарев и Добролюбов. К более поздним представителям нигилистического движения можно отнести В.И. Ленина. Некоторые черты его поведения и взглядов позволяют отнести его к таким последователям.

Помимо представителей российского нигилизма, наиболее известным является немецкий философ Ницше. Он был ярым нигилистом во всех отношениях. Его мировоззрение и убеждение основано на обесценивание высоких ценностей и отрицании Бога. Помимо всего этого он отрицал необходимость сострадание человека к другому и принимал наличие такого качества за слабость. По его определению идеальным является злой и эгоистичный человек, который не способен к сопереживанию и сочувствию.

Заключение

Хотя нигилизм явление и не новое, но на многие вопросы, касающиеся этого термина, до сих пор нет ответов. Для каждого это понятие трактуется по-разному. Одни воспринимают такую позицию как болезнь, мешающую нормально существовать в обществе. Для других это наоборот панацея от всех заболеваний.

Нигилист отрицает семейные ценности, духовную жизнь, нравственные принципы, т.е. он не признает эти фундаментальные понятия, на которых держится и существует социум. Каждый должен осознавать, что это все эти основы важны и без них не возможно нормальное функционирование среди людей.

А вы как думаете, нигилизм - это приговор, или всё-таки возможно изменить мировоззрение человека? Нигилистами рождаются или становятся?

Роман "Отцы и дети" имеет сложную структуру и многоуровневый конфликт. Чисто внешне он представляет собой противоречие между двумя поколениями людей. Но этот вечный усложняется идейными и философскими разногласиями. Задачей Тургенева было показать пагубное влияние некоторых философских течений на современную молодежь, в частности нигилизма.

Что такое нигилизм?

Нигилизм - это идейно-философское течение, согласно которому, нет и не может быть авторитетов, ни один из постулатов не должен приниматься на веру. (как отмечает он сам) - это беспощадное отрицание всего. Философской основой для формирования нигилистического учения послужил немецкий материализм. Неслучайно Аркадий и Базаров предлагают Николаю Петровичу вместо Пушкина читать Бюхнера, в частности его труд "Материя и сила". Позиция Базарова сформировалась не только под влиянием книг, преподавателей, но и из живого наблюдения за жизнью. Цитаты Базарова о нигилизме подтверждают это. В споре с Павлом Петровичем он говорит, что с радостью бы согласился, если Павел Петрович представит ему "хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания".

Основные нигилистические идеи героя

Нигилизм Базарова проявляется в его отношении к различным сферам жизни. В первой части романа происходит столкновение двух идей, двух представителей старшего и младшего поколений - Евгения Базарова и Павла Петровича Кирсанова. Они сразу же испытывают неприязнь друг к другу, а потом выясняют отношения в полемике.

Искусство

Наиболее резко Базаров отзывается по поводу искусства. Он считает его бесполезной сферой, которая ничего не дает человеку, кроме глупого романтизма. Искусство же, по мнению Павла Петровича, это духовная сфера. Именно благодаря ему человек развивается, учится любить и мыслить, понимать другого, узнавать мир.

Природа

Несколько кощунственно выглядит отзыв Базарова не храм, а мастерская. И человек в ней работник". Герой не видит ее красоту, не чувствует гармонии с ней. В противоположность этому отзыву Николай Петрович прогуливается по саду, любуется красотой весны. Он не может понять, как Базаров не видит всего этого, как он может оставаться таким равнодушным по отношению к божьему творению.

Наука

Что же ценит Базаров? Ведь не может же ко всему он испытывать резко негативное отношение. Единственное, в чем герой видит ценность и пользу, - это наука. Наука как основа знания, развития человека. Безусловно, Павел Петрович как аристократ и представитель старшего поколения также ценит и уважает науку. Однако для Базарова идеал - это немецкие материалисты. Для них не существует любви, привязанности, чувств, для них человек - это просто органическая система, в которой происходят определенные физические и химические процессы. К таким же парадоксальным мыслям склоняется и главный герой романа "Отцы и дети".

Нигилизм Базарова попадает под сомнение, он испытывается автором романа. Отсюда возникает внутренний конфликт, который происходит уже не в доме Кирсановых, где каждый день спорят Базаров и Павел Петрович, а в душе самого Евгения.

Будущее России и нигилизм

Базарова как представителя передового направления России интересует ее будущее. Так вот, по мнению героя, для того чтобы построить новое общество, для начала необходимо "место очистить". Что это означает? Безусловно, выражение героя можно трактовать как призыв к революции. Развитие страны необходимо начинать с кардинальных перемен, с разрушения всего старого. Базаров при этом упрекает поколение либералов-аристократов в их бездействии. Базаров о нигилизме отзывается как о самом действенном направлении. Но стоит сказать, что и сами нигилисты пока ничего не сделали. Действия Базарова проявляются только в словах. Тем самым Тургенев подчеркивает, что герои - представители старшего и младшего поколений - в чем-то очень сильно похожи. Взгляды Евгения очень пугающи (это подтверждают цитаты Базарова о нигилизме). Ведь на чем прежде всего строится любое государство? На традициях, культуре, патриотизме. Но если нет никаких авторитетов, если не ценить искусство, красоту природы, не верить в Бога, то что же остается людям? Тургенев очень боялся, что подобные идеи могут воплотиться в жизнь, что России тогда придется очень тяжело.

Внутренний конфликт в романе. Испытание любовью

В романе есть два ключевых персонажа, которые якобы играют эпизодическую роль. На самом деле они отражают отношение Тургенева к нигилизму, они развенчивают это явление. Нигилизм Базарова начинает осмысливаться им самим немного по-другому, хотя прямо автор нам этого не говорит. Итак, в городе Евгений и Аркадий встречают Ситникова и Кукшину. Они передовые люди, которые интересуются всем новым. Ситников - приверженец нигилизма, он выражает свое восхищение Базаровым. Сам же при этом ведет себя как шут, он выкрикивает нигилистические лозунги, это все выглядит нелепо. Базаров относится к нему с явным презрением. Кукшина - эмансипированная женщина, просто-напросто неряшлива, глупа и груба. Это все, что можно сказать о героях. Если они являются представителями нигилизма, на который Базаров возлагает такие большие надежды, то каково же будущее страны? С этого момента в душе героя появляются сомнения, которые усиливаются, когда он встречает Одинцову. Сила и слабость нигилизма Базарова проявляют себя именно в главах, где говорится о любовных чувствах героя. Он всячески противится своей влюбленности, ведь это все глупый и никому не нужный романтизм. Но сердце ему говорит о другом. Одинцова видит,что Базаров умен и интересен, что в его идеях есть доля истины, но их категоричность выдает слабость и сомнительность его убеждений.

Отношение Тургенева к своему герою

Недаром вокруг романа "Отцы и дети" развернулась бурная полемика. Во-первых, тема была очень злободневной. Во-вторых, многие представители литературной критики были, как и Базаров, увлечены философией материализма. В-третьих, роман был смелым, талантливым и новым.

Существует мнение, что Тургенев осуждает своего героя. Что он клевещет на молодое поколение, видя в нем лишь только плохое. Но это мнение ошибочно. Если посмотреть на фигуру Базарова повнимательнее, то в нем можно рассмотреть сильную, целеустремленную и благородную натуру. Нигилизм Базарова - лишь внешнее проявление его ума. Тургенев, скорее, чувствует разочарование в том, что столь талантливая личность зациклилась на таком малооправданном и ограниченном учении. Базаров не может не вызывать восхищение. Он дерзок и смел, он умен. Но, кроме этого, он еще и добр. Неслучайно к нему тянутся все крестьянские детишки.

Что же касается авторской оценки, то наиболее полно она проявляется в финале романа. Могила Базарова, на которую приходят его родители, буквально утопает в цветах и зелени, над ней поют птицы. Противоестественна ситуация, когда родители хоронят детей. Противоестественными были и убеждения главного героя. А природа, вечная, красивая и мудрая, подтверждает, что Базаров был неправ, когда видел в ней лишь материал для достижения целей человека.

Таким образом, роман Тургенева "Отцы и дети" можно рассматривать как развенчание нигилизма. Отношение Базарова к нигилизму - это не просто философия жизни. Но это учение подвергается сомнению не только представителями старшего поколения, но и самой жизнью. Базаров, влюбленный и страдающий, погибает от случайности, наука не в силах ему помочь, а над его могилой все так же прекрасна и спокойна Природа-мать.